– Вы вообще… соображаете, что говорите? Вам не стоит столько пить.
– Как скажете, любое ваше желание будет исполнено. Завтра же пойду к наркологу и закодируюсь. Или лучше торпеду под кожу вшить… Что вы мне посоветуете?
Избавиться от нагловатого реставратора не получилось, и Нина махнула на него рукой: пусть… На Светлану Владимировну, которой, похоже, стало нехорошо, Нина не обращала внимания. Сама виновата: не надо столько жрать, тогда не будет плохо.
Реставратора звали Виктором, что вызвало у Нины улыбку: Витька, её Витька вернулся к ней – в новом амплуа, в экзотической профессии и в новой бороде! Виктор работал в отделе микрофильмирования и консервации и занимался ручной реставрацией архивных документов.
«Это тонкая и кропотливая работа. Реставрация документов на бумажной основе начинается с очистки листов от пыли и проверки текста на текучесть, так как загрязнения с документа удаляют влажной марлей. Если на документе обнаружен грибок, обязательна дезинфекция. Весь реставрационный процесс проводится на специальном столе с подсветкой, чтобы были хорошо видны все изъяны документов. Разрывы листов заделывают специальной бумагой, которую наклеивают на документ с помощью специально приготовленного клея (клей варят специалисты архива). Разрушающиеся тонкие листы укрепляются с помощью реставрационной бумаги, а в случае сильного разрушения и потери механической прочности документ укрепляют способом дублирования на конденсаторную или микалентную (из волокон натурального хлопка, соединенных крахмалом) бумагу» – рассказывал Виктор.
Нина слушала с интересом, и даже рассказала ему о том, как занималась с Иваном Анатольевичем живописью и как она пыталась съесть земляничину с его картины.
– Так мы с вами коллеги, Ниночка! – обрадовался реставратор. Нина кивнула в ответ и не выдержав, зашептала ему на ухо про платье Светланы Владимировны, в котором она похожа на щитомордника Палласа.
Через минуту оба увлечённо спорили: Виктор опровергал Нинины определения оттенков (глиняно-коричневый и коричневая сепия) и утверждал, что платье ведущего археографа серо-коричневого цвета в сочетании с коричневым оленьевым… Или коричневым блошиным, чёрт её разберёт, у неё совершенно нет вкуса.
– Тогда уж насыщенный жёлто-коричневый или цвет кожаного седла для лошади, – не сдавалась Нина.
– Нина, при всём моём уважении… вы ни черта не разбираетесь в цветах.
– Скажите это щитоморднику Палласа.
– Всенепременно. Если вы об этом просите, я ей скажу. Ему. Но ведь он меня укусит. Она, то есть. Жена.
