– Хороший вопрос. Вилку вашу искал. Нашёл.
– А это точно моя?
– Если сомневаетесь, мы можем поискать ещё, – вежливо предложил невидимый незнакомец. И так же вежливо добавил: – Не пристало девушке так ругаться. Нехорошо. Неприлично.
Тяжёлая скатерть опускалась почти до пола, Нина под столом не видела лица говорившего, значит, и он не увидит, как она покраснела, хотя ругалась вполне так прилично и шёпотом.
– Я нечаянно. Вилка грязная, с пола, и как мне теперь есть?
– Вы хотите есть?
– Хочу, конечно. Иначе зачем бы я сюда пришла?
– Вообще-то все пришли отметить юбилей Геннадия Антоновича. А вы, значит, пришли поесть. Чтобы дома посуду не мыть.
Нина под столом хрюкнула от смеха, больно стукнулась головой о столешницу и снова выругалась, на сей раз по-грузински:
– Шэни траки! (Задница!)
– Пожалуй, вилку я отдам, она вам пригодится: после вина надо закусывать, майнэ либэ, у вас язык заплетается.
– Я не вайнэ… не дайнэ либэ! Не ваша, то есть, – прошипела Нина в лицо невидимому собеседнику, отобрала у него вилку и вылезла из-под скатерти.
И встретила змеиный взгляд.
– Светлана Владимировна? Я… вилку уронила.
– Вилку уронила, – повторила ведущий археограф ядовитым голосом. – И полчаса под столом искала, с чужим мужем.
– Да вам-то что за дело? – непочтительно возразила Нина, в самом деле перебравшая вина.
И не удержавшись, прыснула: Светлана Владимировна в костюме глиняно-коричневого цвета, переходящего в коричневую сепию с зигзагами оттенка сомон напомнила ей змею из подаренной когда-то Витькой «Энциклопедии земноводных» – щитомордник Палласа. «Широкая голова, очень заметная шейная граница, сверху на голове не чешуя, а более крупные щитки, наподобие рыцарских лат. Это темпераментная змея, в отличие от обыкновенного щитомордника. Может укусить без предупреждения. Охотится в дневное время». В точности Светлана Владимировна, и повадки те же! Нина не выдержала и рассмеялась. И только потом увидела стул, который кто-то поставил между ней и Светланой Владимировной, а раньше его здесь не было. Стул пустовал. Интересно, чей он?
Скатерть приподнялась, и Нина со Светланой Владимировной испуганно взвизгнули. У них получилось хором. За столом засмеялись. Из-под скатерти вылез давешний бородач, отряхивая колени, на которых он ползал под столом в поисках вилки:
– А всё-таки вы проиграли. Я первый нашёл! – с детской радостью объявил бородач и бесцеремонно уселся на пустовавший стул.
Остаток вечера Нина провела в компании художника-реставратора, который развлекал её, отпуская в адрес сидящих за соседними столиками меткие характеристики, и подкладывал в Нинину тарелку кушанья, представленные рестораном «в восхитительно вкусном ассортименте», как призналась ему Нина с набитым ртом, и реставратор сказал, что она просто очаровательна, просто шени траки. Нина подавилась сыром бри и закашлялась:
