По моему, в середине прошлого века слово "толерантность" еще не проникло в русский язык и ему следовало сказать – "терпимость". Но человек с непроницаемыми глазами знал слишком много языков. Интересно, насколько далеко простирается "толерантность" обитателей его квартала? Он посмотрел на меня и, хотя я опять ничего не сказал, ответил на незаданный вопрос:
– Да, евреи тут тоже жили. Но что поделаешь, не попрешь же на немцев с одним карабином. Да и то…
То ли мне показалось, то ли он пробормотал что-то похожее на "дер тойфель56". Он уже перестал меня пугать этот, так и не назвавший своего имени, человек. Его речь потеряла беспристрастность и теперь в ней звучала удивительная смесь из тихой грусти, затаенной боли и робкой надежды. А он тихо продолжал:
– Может быть не надо делать наш город ни русским, ни польским, ни украинским, ни каким-то там уругвайским? Может быть стоит сделать его городом его жителей?
– Так объявите Львов вольным городом и сделайте государственным "львовский" язык – не удержался я от сарказма.
Он криво усмехнулся, задумчиво посмотрел на Двору, на Карстена и так-же задумчиво произнес:
– Да, это было бы неплохо. И с языком мы бы разобрались. Вы не представляете на каких жутких диалектах здесь говорят. Чего-только в них не намешано.
Тут лицо его потемнело и он закончил уже совсем другим тоном:
– Да вот беда: такой квартал у нас только один. А вот другие кварталы основательно почистили, нашлись у нас любители чистоты рас. Многие постарались: то русские поляков выселили, то поляки русинов, то немцы евреев. Теперь те кварталы стали до омерзения однородными, а жители в них не только одеваются одинаково, не только одними и теми-же флагами машут, но и думают все как один одно и то же.
Теперь он снова смотрел на меня, повторяя как автомат:
– Одно и то же! Одно и то же! То, что приказано думать!
– Почему вы нам это говорите? – неуверенно спросил я.
– Да потому что кому-то я должен это сказать – чуть ли не прокричал он – Не идти же мне в заросли тростника. А вы не местные, уедете завтра и никто не узнает. Кстати, это не ваш "Опель" за углом?
– Ну, предположим – наш – сказала Двора по-польски – А что?
– Интересно, куда это вы на нем собрались?
– На восток – неопределенно махнул я рукой.
– Вы в своем уме? – в его голосе слышалось искреннее изумление – Откуда вы такие взялись?
– Из Варшавы – сказала Двора – Слышали про такой город?
– Теперь понимаю – ехидно сказал он – Наверное вы сбежали из варшавского дурдома. Там, говорят, очень плохо кормят, не то что у пани Зоси.
