-Гляди-ка, Гришка… Или…я… это, сильно контуженный….,-Гаврилов слезящимися своими глазами сразу узнал среди подходящих офицеров Крестинского, -или ты…, твою мать, и правда,…дурак, каких…поискать. Хорошо…гляди!
Гришка, повернув голову, отшатнулся, как от нечистой силы и дернулся от неожиданности, тоже вдруг угадав своего, изуверски казненного зимой, «офицерика», и у него невольно вырвалось: -В-вижу!..Так я ж его, тады…Э-эх…Брат! Може, брат… это его, а? Близнец, а? Хлопцы, а?..Есть же…,– он, беспокойно вертя головой, округлившимися глазами вопросительно смотрел то на одного соседа, то на другого, но те не понимали, о чем разговор и отворачивались.
-Отвернись… хотя б, скройся, дурило…-с трудом выдавил Гаврилов, -ведь узнает, и…пять минут не проживешь…
Здоровенный казак из личного конвоя генерала Покровского, в новой черкеске, с сияющими галунами, выйдя на середину площади, громовым басом прокричал, стараясь перекрыть ворчащий гул тысяч глоток:
-А ну слухать сюды, вражье племя!! Приказано, красные суки, чтоб с вами особо не церемониться! Понятно?! Приказано, чтобы…, те, которые насильно большевиками мобилизованные, которые были только в боях, а не более, другой крови на руках не имеют, те нехай сейчас же выходють, для них будет ам…ни-сти-я! Во-от! Приказано им записываться…в армию! Генерала Врангеля! Ежели есть таковые – выходи-и!!
Ряды шевельнулись, из них робко выступили первые добровольцы. Их, не более трех сотен человек, построив в отдельную колонну, как было указано офицером конвоя, после пересчета тут же увели с площади.
-Слухай сюды, далее!! –казак, вдруг нахмурясь, сузил глаза в тонкие щели, его лицо стало каменным, -есть ли среди вас, нехристи, как то: командиры, комиссары, ну и другое какое…сучье племя, прости, Господи?! Таковые, тоже, выходи! Всех касаемо! Приказано, за каждого выданного большевика, прощение…преступлениев, воля и награда!!
Над качающимися рядами повисла мертвая тишина, прерываемая только редким кашлем. Гришка, не подымая головы, крепче сжал локоть Гаврилова. Стоящий позади их коренастый мужичок, из мобилизованных новоманычских, вдруг, сочно шмыгнув носом, повернул голову к своему соседу: -Ну, а шо, Мытька, желаешь ты сегодня уже дома…вечерять, га? Так, а я –желаю! –и, не дождавшись ответа, поднявши правую руку, вышел из рядов. И скорым шагом направился прямо к стоящим офицерам. Охранные казаки, было, напряглись, но тот вдруг остановился и, повернувшись к пленным, выставил в сторону полка указательный палец:
