Супруги сплелись в извивающийся клубок как роящиеся пчёлы, оба сладкие и лакомые, как первый, долгожданный после зимы майский мёд.
Разбухшая мякоть раскрытых сот хлюпала и булькала, дрожащие от напряжения тела изгибались, корчились, сотрясались от восхитительных непристойно-бесстыдных судорог.
Карина трепетала в Лёшкиных руках, закричала, когда наполнилась до краёв медовым соком его благодарности.
Рой распался. Супруги отвалились друг от друга, остывая от страсти.
– Сырники, кофе, переговоры, шеф!!! О, божечки, ты опять всё испортил Лёша!
Лёха недоумевал.
Запыхавшаяся, раздражённая Карина металась по квартире, чего-то роняла, швыряла, хлопала дверцами и ящиками шкафов.
Кое-как удалось договориться с женой, чтобы позвонила после переговоров. Лёха обещал заехать за ней, чтобы вместе отправиться на дачу.
Эту поездку они намечали довольно давно. Был повод: три года со дня помолвки.
По этому случаю сосед, Пётр Вениаминович, должен был заготовить баранину, его жена Дарья Константиновна, обещала нарвать цветы, овощи и ягоды. Вино было куплено заранее.
Неизвестно, о чём думала Карина, Лёха же предвкушал романтический обед, ужин воспоминаний, потом ночь любви. Следующий день тоже обещал список приятных сюрпризов, отредактированных до мелочей.
Любимая попыталась успокоиться, выполнила несколько расслабляющих йоговских асанов, пару стимулирующих и отвлекающих психику дыхательных упражнений.
Всё это она делала перед зеркалом в соблазнительном, ничего не скрывающем, предельно эротичном нижнем белье, в возбуждающих воображение и похоть каких-то немыслимых чулках, с тщательно уложенной уже причёской, в законченном макияже.
Лёха поплыл, едва сдерживаясь, чтобы не нарваться на неприятности повторно. Всё-таки Каринка прелесть.
Потом она набросила полупрозрачное, волнующе-воздушное платьице беби долл салатного оттенка, сквозь которое были видны ажурные трусики и бюстгальтер, соблазнительные, похожие на развратные подвязки, резинки чулок.
Лёхе померещилось, что этот наряд не скрывает, а открывает буквально всё, включая возбуждённые соски и лобок.
Это слегка смутило, но кариночка в любом виде хороша.
Карина придирчиво исследовала своё отражение. Судя по выражению лица она была почти довольна.
Покрутившись, жена снова засуетилась, принялась махать руками, как это делают женщины, пытаясь быстрее высушить лак на ногтях, закусывала губы, нервно дула на непослушные локоны.
– Вот так всегда, – с досадой в голосе заключила она, – сначала кладём асфальт, потом проводим коммуникации.
