– Я тебе не шут, Юан. Но… но будь осторожен, – по голосу Симона понятно, как тот сейчас переживает за друга, и где-то на фоне наверняка появляются мысли о их бизнесе и о том, какой ущерб это может им нанести при плохом раскладе.
– Сэр?.. – повторяет незнакомец, напоминая о себе и о необходимости двигаться.
– Да, конечно, – Юан идёт за ним через зал и холл гостиницы. Они молча останавливаются у лифта, так же поднимаются на несколько этажей. Юан предпочитает подавить своё раздражение и не срываться – может стоить слишком дорого. Только его пугает возможность того, чего от него потребует Руфь. Или это нужно не Руфь? Тогда кем окажется тот мужчина?
– Вам сюда, – незнакомец открывает карточкой дверь, оставаясь в коридоре.
Юан заходит внутрь, медленно проходя в основную часть помещения и не находя следов присутствия человека: ни смятой простыни, ни вещей.
– Руфь?.. – зовёт Юан, и на его звук отзываются – с балкона выходит тот самый мужчина со сцены. Его тёмные волосы до плеч лежат по разные стороны от прямого пробора. Мужчина проводит по усам и бороде и поправляет пиджак. Он смотрит на Юана долгим молчаливым взглядом и только после этого, моргая, произносит:
– С чего ты решил, что за тобой послала моя дочь? А вообще за все эти долгие года стоит наконец познакомиться, Юан Маккинз, и тебе стоит запомнить моё имя – Фаддей Краузе, очень приятно. Тебя же я хорошо знаю: человек, который сломал мою дочь, словно игрушку.
Юан наверняка понимает, кто перед ним. Почему-то до этого момента он никогда не искал информации о нём, предпочитая думать о том, что Руфь оставила их секрет глубоко внутри, что если отец не появился за все тринадцать лет, то стоит ли Юану вообще волноваться о том, что его в чём-то обвинят. И Юану в последнюю очередь хочется бояться его, поэтому сам переходит в наступление.
– Разве можно сломать то, что сделали до меня? – Юан проходит в кресло и садится, стараясь держаться спокойно и прямо – он не упадёт в грязь лицом.
– Что ж, тут есть своя правда. В любом случае, вижу, что тебя не особенно и волнует вся ситуация. Хотя можешь не храбриться: я не дурак и пожил достаточно, чтобы понимать: ты напуган, и если не моим появлением, так тем, что ты не знаешь, чего от меня ожидать.
Фаддей подходит к Юану и нависает над ним, упираясь в подголовник и буравя долгим взглядом.
– Предлагаю начать с алкоголя, разговор предстоит не простой, – Фаддей садится в кресло напротив.
– Говорите, что вам нужно, и я вернусь на праздник.
