– Перестань, маменька, – отмахивалась от неё девица.
– Для кого нарядилась стрекоза пустоголовая?
Молодая девка её не слышала, она махала гвардейцам, воодушевлённо ожидающим прибытия на площадь князя Трубецкого. Поручик Корсаков среди сотен обращённых на них глаз разглядел смазливую девицу в синем платке, переложил ружьё в левую руку и поманил её к себе чёрной перчаткой. Стукнув в бок своего товарища по полку подпоручика Миллера, он усмехнулся:
– Смотри, Аркаша, какая барышня щекастая!
– Молодая необъезженная ещё кобылка, – рассмеялся подпоручик.
Девка тем временем, вырвалась из удерживающей её за ворот мамаши, и кинулась к манившему её Корсакову. Подбежав, она как голодная кошка бросилась ему на шею, да так, что один валенок слетел с её ног. Гвардейцы расхохотались, наблюдая за ошеломлённым поручиком, чуть не свалившимся с безумной девкой на снег.
– Какая прыткая забава! – засмеялся подпоручик Миллер и шлёпнул по заднице атаковавшую его друга девку.
Девица во весь рот улыбалась, обнажая белоснежные как утренний снег зубы, после чего прильнула губами к усатому рту поручика Корсакова. Гвардейды дружно загудели, а розовощёкая маменька поспешила к солдатам, чтобы оттащить дочь назад к толпе, наблюдающей со стороны начавшееся восстание против восшествия Николая на престол Российской Империи.
Вскоре шальную парочку оттащили от гвардейцев, и на площадь в сопровождении нескольких кирасиров прискакал генерал Милорадович.
– Не того мы ожидали здесь увидеть, – злобно произнёс Пётр, расхаживающий в чёрном пальто и шляпе среди хмельных гвардейцев московского полка.
– Дядь, а дядь, а кто это такой важный с орденами на груди? – спросил задорный мальчишка у своего отца, указывая на решительного генерала.
– Ну что, солдаты, которых я вижу перед собой, что в изменники записали меня и моего государя Николая Павловича! Вы называете себя русскими? – начал громогласно и немного помпезно свою речь Милорадович.
– Да ты что, Ермолка, это же наш губернатор Михаил Андреевич! – ответил седовласый владелец бакалейной лавки и подтянул верёвку на поясе своего десятилетнего сына.
– А кто из вас, солдаты, воевал со мною под Кульмом, Лютценом, Бауценом, Фер-Шампенуазом, Бриеном и Лейпцигом? – продолжал выразительно отчеканивать свои слова Милорадович. – Что же вы молчите, солдаты, словно недобитые французы в Париже? Вы хоть слышали об этих великих сражениях русского воинства?
Он обвёл гвардейцев тяжелым и значительным взглядом бывалого вояки, высоко поднявшись в седле своего коня.
