Но когда я увидела мертвую чайку на тротуаре, лежащую там с ужасно изогнутой шеей, кровь лилась из ее клюва, отчаяние вернулось. Мы пошли к квартире, пытаясь оставить все позади, но я невольно думала о женщине за столиком и разбившейся птице.
Гадала, был ли это одиночный случай.
— Можешь оказать мне услугу? — спросила я у Ребекки через пару минут, мы прошли в магазин напротив квартиры за бутылкой вина.
— Что угодно, милая, — сказала она, разглядывая скудный выбор белого вина.
Я склонилась ближе, ощутила запах табака и ванильных духов.
— Давай не будем говорить Дексу о том, что мы с Люсиндой видели, — шепнула я ей на ухо.
Она нахмурилась.
— Серьезно?
— Я не хочу, чтобы он переживал, — сказала я. Это было правдой. Я не хотела говорить Дексу, кого видела в окне дома, и скрывала других призраков. Я не хотела, чтобы он думал, что меня снова преследовали призраки.
Особенно, когда я собиралась поднять с ним тему ребенка. Если я до этого считала его излишне оберегающим, то что будет, когда я забеременею?
— Я ничего не скажу, — сказала Ребекка и посмотрела на Люсинду, которая держала ее за руку, разглядывая магазин. — Не могу ручаться за нее.
К счастью, когда мы вошли в квартиру, из колонок гремела «OK Computer» от «Radiohead», на Люсинду тут же напал Жирный Кролик, который стал прыгать на нее, облизывая и целуя.
— Я ревную, — сказал Декс, проходя на кухню с кружкой в руках. — Вонючий засранец даже не поднимает головы, когда я прихожу домой.
Он был в домашней одежде — черных штанах и белой узкой майке — и явно не ожидал гостей, но и не переживал. Должна сказать, Декс в выходной был одной из его самых сексуальных версий, наверное, потому что он был с растрепанными волосами, а мышцы, загорелая кожа и татуировки было хорошо видно. Вырез его майки делал плечи шире, ткань подчеркивала его узкую талию, а штаны едва держались на бедрах. Он поймал мой взгляд, проходя мимо меня, губы изогнулись в улыбке, он склонился и поцеловал меня в щеку. Он знал, когда я глазела на него.
— Прости, что так ворвались, — сказала Ребекка, окинув его взглядом без восторга. — Мы думали, что немного выпьем тут.
— Не буду мешать, — он зевнул, опустил кружку возле рукомойника и подтянул штаны выше. Он повернулся к Люсинде. — Так — так — так, это же моя любимая племянница.
Я закатила глаза. У него была глупая привычка настаивать, чтобы Люсинда звала его дядей Дексом, хотя она вежливо отмечала, что он не был ее дядей.
