Зубы громко клацнули. Аркаша боднула лбом дверь и тонко взвыла, сдерживая слезы.
«Комендантский час... детям нужно спать... дети не должны гулять ночью», — шептала она отдельные фразы из нравоучений специалиста опеки Бобруйской, пока стремглав неслась вниз по ступеням, удерживая пальцами лямки мотающегося из стороны в сторону рюкзака. Один из каблуков туфель больно вдавливался в ее позвоночник.
Холодно и дико страшно. По пути через темный и тихий двор Аркаше безумно хотелось натянуть шапку до самого носа — так, чтобы ее края слились с краями шарфика, и она бы оказалась в миниатюрном теплом убежище, как в коконе шелкопряда. Тогда бы она не смогла видеть все эти деформированные тени в подворотнях и у мусорных контейнеров, возможно бы, не слышала этот далекий лай и леденящий душу вой, не тряслась бы от макушки и до пят, чувствуя, как переступает из одной лужи в другую, набирая грязную воду в ботиночки. Вместо этого Аркаша дернула шапку за мохнатый помпон, открывая лоб всем ветрам, но при этом обеспечивая себе максимальный обзор. Монстр-людоед, бандит, патрульный полиции — никто не должен подобраться к ней незамеченным. Все должно быть под контролем.
На освещенную улицу Аркаша выползла с наивысшей опаской. Оглядевшись и не заметив ни одной машины с притихшей на время мигалкой, девочка принялась перебегать от одной стены к другой, старательно избегая людей, ярко освещенных входов в здания и краев проезжей части.
— Тебя за смертушкой посылать только! — патетично взвыла тетя Оля, вырывая из рук девочки принесенные туфли. — Чуть не околела, ей-богу!
— Пойдем домой. — Аркаша кротко потянула тетю за рукав кожаной куртки и опасливо глянула в сторону мускулисто-бугристого охранника, стоящего у входа в клуб. Тот с любопытством наблюдал за ними.
— А на кой черт?! Я снова во всеоружии. — Ольга Захарова лихо прищелкнула каблучком и, взмахнув руками, как готовая вот-вот рухнуть мельница, едва не завалилась назад. — О, нет, отбой. — Женщина хихикнула и, послав охраннику воздушный поцелуй, оперлась локтем на Аркашину голову. — Что-то меня подташнивает.
Сильнее вцепившись в тетино запястье, Аркаша решительно потащила покачивающуюся женщину за собой. Девочке казалось, что прохожие пялятся на них, перешептываются, тянут руки к телефонам, чтобы вызвать какие-нибудь специальные службы во главе с Бобруйской. Вздохнуть свободно она смогла лишь тогда, когда они свернули с главной улицы в один из темных дворов.
