- Только не говори, что это ты его испек, - Этьен расхохотался, погрозив ему пальцем. – Все равно не поверю!
- Ну что ты, я лишен таких талантов, - скромно улыбнулся гость. – Зато знаю точно, что этот чудесный пирог испекла твоя жена.
- Розалин? – Этьен повернулся ко мне с таким непередаваемым выражением лица, что я застыла в своем кресле.
- Значит, сейчас все вместе будем пить чай с пирогом! – захлопала в ладоши София. – Идемте же, идемте! – она спорхнула с крутящегося стульчика, подхватила меня под руку и увлекла в столовую.
Этьен проводил меня взглядом, и уголки губ так и подергивались, будто он сдерживал улыбку.
За завтраком месье Вандербильт показал себя, как замечательный, остроумный и приятный собеседник, слушать его было настоящим наслаждением.
Мой пирог был съеден до последней крошки, и София немедленно пожелала узнать рецепт, чтобы поручить приготовить эту амброзию (так она выразилась) своей кухарке, в столичном доме. Конечно же, я записала для нее рецепт самым тщательным образом, не упустив ни одной мелочи, и получила кучу благодарностей.
Перед обедом мы все вышли на прогулку, и наша беседа с месье Вандербильтом продолжилась. Месье Огюст рыбачил, а Этьен затеял с матерью какой-то нелепый спор, постоянно тормоша ее и задавая вопросы, которые и смешили, и сердили Софию.
Мы с месье Вандербильтом гуляли вдоль озера, держа в поле зрения графа и Аржансонов, и я с интересом слушала, как мой собеседник рассказывает о детстве Этьена, его матери и его отце. Настоящем отце. Я слушала с тем большим интересом, что вся эта информация была для меня драгоценна.
- Вы ухаживали за мадам Софией в молодости? – спросила я, наблюдая, как разгневанная София отмахивается от Этьена, а он не дает ей встать из шезлонга, заглядывая ей в лицо, дурачась от души.
- Да, был влюблен в нее, - сказал месье Вандербильт, - влюблен безумно, но она выбрала Эмильена. Он был мечтатель, фантазер. Женщинам нравятся такие.
- Месье Огюст не производит впечатление мечтателя, - заметила я. – Мне кажется, просто она вас не любила. Но я уверена, что нашлась не менее достойная женщина, которая оценила вас и подарила вам сердце. Вы кажетесь мне человеком, достойным уважения и любви.
Он посмотрел на меня с улыбкой, а потом благодарно склонил голову.
- Увы, познать счастье семейного очага суждено лишь избранным, - сказал он, посмеиваясь, и указывая, как София гонится за Этьеном, который улепетывал во все лопатки, петляя, как заяц. – Я люблю их, де ла Маров. Они словно созданы для семейного счастья. Когда Эмильен умер, для Софии это было страшным ударом. Этьену было только десять, и он уже тогда был слишком гордым – не пролил ни слезинки, а я ведь знал, как он был привязан к отцу. Тогда Этьен вообще никого не слушал. Я думал, мальчишка пойдет по наклонной, но через два года София встретила Огюста и вышла за него замуж – я был рад, что она решила жить полной жизнью, а не памятью Эмильена. Конечно, я постарался заменить Этьену отца, но не преуспел, а вот Огюст смог до него достучаться.
