Я хотела закрыть окно и заметила, как по дорожке сада неторопливо идет по направлению к дому мужчина – средних лет, что-то около сорока или чуть больше, худощавый, седой, в старомодном цилиндре, с потертым саквояжем в руке. Лицо у него было умным и немного усталым, но в уголках губ пряталась усмешка. Острый горбоносый нос придавал его облику аристократичность, как и седые волосы. Сюртук сшит точно по фигуре, и если не мог похвастаться роскошью отделки, то производил впечатление утонченности и хорошего вкуса.
Заметив меня, мужчина остановился и приподнял цилиндр. Я кивнула и закрыла окно, гадая, как мне поступить – открыть незнакомцу (который вполне может оказаться знакомцем!) дверь, разбудить служанку или мужа… то есть графа де ла Мар.
На крыльце был колокольчик, но гость не стал звонить в него, хотя я слышала, как мужчина поднялся по ступенькам. Значит, он был уверен, что я открою ему и не хотел будить остальных в такой ранний час…
Глубоко вздохнув, я прошла в прихожую и открыла двери.
- Доброе утро, Розалин, - сказал мужчина, снова приподнимая шляпу. – Рад вас видеть. Вы ранняя пташка, оказывается. Разрешите войти?
Я пропустила его, глядя настороженно, и он объяснил свой визит:
- Требуется срочно подписать кое-какие бумаги – это относительно фабрики. Этьен знает, что я приеду.
- Он еще спит, - сказала я, жестом предлагая ему пройти в гостиную.
- Как чудесно пахнет, - заметил он.
- Пастьера! – воскликнула я и бросилась в кухню.
Я успела в самый последний момент – еще чуть-чуть, и пирог бы подгорел. Вытащив его из духового шкафа, я поставила пирог на подоконник. Теперь ему надо полностью остыть. Пастьеру едят холодной, чтобы застывший крем таял, как мороженое, едва попав в рот.
- Чуть не сгорел? – мужчина заглянул в кухню. – И куда только смотрит кухарка?
- Она еще спит, - призналась я смущенно, снимая заляпанный мукой фартук.
- Вы готовили сами? – его брови удивленно приподнялись, но он тут же улыбнулся: - Это прекрасно, по-моему. Вы не угостите меня этим чудом?
Пирог и в самом деле выглядел чудесно – золотистый, с хрустящей даже на вид корочкой, ароматный, как пасхальное печенье.
Я смущено засмеялась и покачала головой:
- Этот пирог надо есть холодным, и обычно - на Пасху. Но если вы останетесь на завтрак… - я резко замолчала, потому что не знала – можно ли этому человеку завтракать вместе с де ла Марами.
- Надеюсь, Этьен меня не прогонит, - сказал он, таинственно понизив голос.
