Он вскинул голову, и теперь в его взгляде я прочитала только злость.
- Для большей достоверности нам надо договориться, как будем обращаться друг к другу, чтобы все выглядело естественно, - продолжала я. – Как мне называть вас в присутствии ваших матери и отца?
Злость в его темных глазах немного поугасла, он на секунду задумался, а потом предложил:
- Не станем ничего придумывать, будем называть по именам. Так правильнее всего.
«Имя! Назови свое имя!» - мысленно взмолилась я.
Но мои способности внушения собственной воли никогда не были высокими. Он не назвал себя. Конечно! Подразумевалось, что жена должна знать имя своего мужа! По спине пополз противный холодок. Как же мне удастся сохранить тайну? Неужели муж не распознает подмену?
- Признаться, я рад, Розалин, что мы нашли общий язык, - сказал мужчина. – Мне не хотелось бы ссориться с тобой. Я устал от ссор.
- Тогда можете быть спокойны, - улыбнулась я. – Не стану вас утомлять. Отдыхайте, и мне тоже надо отдохнуть.
Он кивнул и пошел в гостиную, а я почти бегом отправилась в спальню. Там я бросилась пересматривать письма, адресованные графине. Может хоть где-то я увижу имя ее мужа? Но писем от мужчин было много, и после первого же я покраснела до ушей и сразу порвала его, не задумываясь, что делаю. Письмо было от человека, который знал графиню очень близко. Иначе как можно было написать «целую твою ножку над подвязкой»?
Но стыд и негодование схлынули, а их место занял страх. Что будет, если граф обнаружит эти письма?! Вдруг решит их прочитать?! Я заметалась по комнате, не зная, куда спрятать корреспонденцию. Минута, еще минута… Взгляд мой упал на горящий камин. Графиня не будет довольна, что я сожгу ее письма… А как она узнает?
Присев на корточки возле каминной решетки, я методично сортировала письма: от мужчин – в огонь, а если на конверте стояло женское имя – в корзину.
Наконец, в корзине осталось совсем немного писем – пять или шесть, можно было просмотреть их, чтобы узнать хоть что-то о жизни графини, но я не успела. Дверь спальни бесшумно приоткрылась, и появился граф де ла Мар. Застигнутая с корзиной у огня, я замерла, не зная, что сказать.
- Сжигаешь письма от любовников? – спросил он и криво усмехнулся. – Могла бы не суетиться. Мне давно не интересны твои похождения.
Помимо воли, я опять покраснела, и на графа это неожиданно произвело впечатление:
- Ты и краснеть научилась? – спросил он с издевкой. – Вижу, жизнь в уединении пошла на пользу.
