Они собирались убить ее, так что не притворялись.
А еще она сомневалась, что предметы в том цеху имели отношение к мелиорации. В оросительных системах не использовались сотовые телефоны, детали сложной геометрической формы или провода, которые она доставила. Эти четверо были не теми, за кого себя выдавали. Они явно что-то замышляли.
У Анжелы промелькнула мысль позвонить властям — в ФБР или Службу нацбезопасности, — и сообщить о том, что видела. Но обвинения Джона Бабингтона все еще будоражили ее; она видела, что законы защищают преступников, а не жертв, и потому отбросила идею куда-то звонить.
Ее нарекут расисткой, ненавидящей людей за то, что они мексиканцы. Если доложит властям, то, скорее всего, сама навлечет на себя проблемы. Власти свяжутся с Бабингтоном, тот отмахнется от подозрений, а потом обвинит Анжелу в скрытом ношении оружия. Больше пугало, что он подкинет наркотики и обвинит в наркоторговле. Такому легко засадить в тюрьму кого-то вроде Анжелы, где ее заставят замолчать и все о ней забудут.
Она вспомнила о своем правиле: не жди добра от общения с властями и доверия к ним, какими бы они ни были.
Анжела взяла телефон и позвонила Барри. Он ответил после второго гудка.
— Барри, это Анжела. Ничего, если я сегодня не приду?
— Что-то случилось?
— Ерунда.
— Не ерунда, я же слышу по твоему голосу. Что не так?
Анжела прочистила горло:
— Я только что узнала, что обвинения против четырех напавших на меня мужчин были сняты.
— Что? Бред какой-то. Какого черта? Кто снял обвинения?
— Помощник окружного прокурора. Джон Бабингтон.
Барри раздраженно выдохнул:
— Ничтожество. Ты знаешь, что когда Бабингтон баллотировался на эту должность, он приходил в бар и просил взнос на предвыборную кампанию?
— Нет, ты не говорил мне.
— Ну, было дело. Он сказал, что будет неплохо, если я сделаю взнос в его кампанию и поддержу его жесткую позицию в отношении правопорядка. Посоветовал помочь ему в избрании, так как в случае его проигрыша пройдет какое-то время до присяги нового человека. А через стол помощника окружного прокурора проходит много обвинений против баров, и ему, возможно, придется заняться ими в качестве последней обязанности перед жителями штата. Я ответил, что ничего не смыслю в предвыборных кампаниях, и спросил, ну какую сумму взноса он рассчитывает. Знаешь, сколько запросил этот говнюк?
— Сколько?
— Он сказал, что рассчитывает на полторы тысячи долларов. Полторы штуки баксов!
— Значит, ты сделал «взнос» в его кампанию.
