Когда мистер Бабингтон закончил разговор и вернулся в кабинет, Анжела взяла свою сумочку с соседнего кресла и перекинула ремень через плечо. Он снова одарил ее непристойной снисходительной улыбкой, как и при первой встрече.
Она ответила фальшивой улыбкой, которую иногда использовала в баре, чтобы успокоить хрупкое мужское эго.
— Благодарю за уделенное время, мистер Бабингтон, — сказала она, проходя мимо него.
— Всегда пожалуйста, дорогая, — ответил он. — В любое время.
Анжела сидела в машине, сжимая руль так сильно, словно хотела его задушить; ей не хватало воздуха, сердце колотилось, взгляд был направлен в никуда. Она знала, что не стоило обращаться к властям. Прекрасно знала. Должна была догадаться, чем все закончится. Услышав, что обвинения сняты и мужчины выпущены на свободу, она должна была догадаться, что решение уже принято и она ничего не может с этим поделать. Система всегда обвиняла жертву.
Она вспомнила слова дедушки, сказанные по дороге домой в тот день, когда он приходил в школу. Директор Эрикссон собирался исключить ее за то, что она дала сдачи старшеклассницам. Анжелу не выгнали только потому, что директор больше испугался ее деда, чем критики в свой адрес за исключение.
Когда они сели в машину, дед сказал, что любая форма власти, от школьной системы до системы правосудия, гораздо больше озабочена своей защитой, нежели защитой невиновных, и поэтому он гордится тем, что она постояла за себя. Дед сказал, что это единственный способ добиться справедливости.
Он был совершенно прав. Прокуратуру не заботило правосудие. Как и все формы власти на всех уровнях, они стремились защитить только самих себя и свои политические взгляды. Всегда опасно идти против решения властей. Люди вроде Анжела были досадной мелкой помехой на пути к их целям. Если будет нужно, система раздавит эту помеху.
Но Анжела хотела справедливости. Это все, что ее волновало. Только месть позволяла ей почувствовать себя живой. Это единственное, ради чего стоило жить.
Анжела была даже рада, что этот эгоистичный ублюдок отпустил латиносов. Теперь Анжела могла охотиться на них.
Мужчин отпустили, поскольку они являлись мексиканскими нелегалами, но Анжела не верила, что эти четверо были из Мексики. Обычные мексиканцы не ведут таких разговоров и мыслят иначе. Вряд ли мексиканцы считают Америку Великим Сатаной.
Она знала, кто так считал. Она видела в глазах этих людей, что они искренне презирают Америку. Они источали неподдельную ненависть.
