От благостного настроя не осталось и следа. Полотно дрогнуло в пальцах. Ведь я настолько отвлеклась беседой и домом чародейки, что забыла, какая нужда привела меня к ней.
— Беда у тебя, верно? — мягко спросила девушка.
Я кивнула.
— И никто кроме такой как я не поможет?
— Нет, — произнесла убито.
— Тебя как зовут?
— Лакми.
— А меня Талика.
После такого откровения я внимательно посмотрела на девушку. У Других не принято называть свое имя любому, кто спросит. А я то вовсе права не имела знать ее. Однако ведьма представилась и смотрела на меня пытливо. Она ждала.
— Мне нужна помощь ведьмы, — отложив вязание, я сцепила пальцы на озябших коленях. — Можно ли сделать так, чтобы я не смогла забеременеть?
— Милая, — Талика пересела на диван рядом со мной и осторожно положила на ладонь свою. — Как же так?
— Мне нельзя… — голос покинул меня вместе со смелостью. Слезы покатились по щекам, чертя горячие дорожки. — Никак нельзя, — прошептала отчаянно. — Я заплачу, — взявшись за цепочку на шее, попыталась сорвать, но ведьма остановила меня.
— Мне не нужно ничего. Но ты заплатишь иначе. Однажды ты захочешь…
— Помоги, — со вспыхнувшей надеждой взмолилась я.
Талика нахмурилась и долго смотрела мне в глаза. Словно увидев в них ответ, кивнула и поднялась на ноги.
— Жди здесь, — хрипло потребовала ставшая отстраненной ведьма. — Ты получишь то, за чем пришла…
Так я и защитила себя от участи стать общей самкой для голодной стаи. Теперь я не могла иметь ребенка. Даже если бы мы с Закари каждую ночь пытались.
* * *
— Ты зря мне хамишь, детка, — наконец нашелся койот, заметив как я помрачнела от воспоминаний. — Или думаешь, что Тод тебя защитит? После того, как ты его опозорила на всю общину, готовься к сладкой жизни…
— И чем он меня удивит? — ядовито уточнила. — По нечетным дням пинать будет с левой ноги?
— Ты пожалеешь…
— Завязывай, — подступившего койота оттолкнул второй похититель. — А ты… — он нахмурился, уставившись на меня с подозрением, — что с тобой не так? Мне обещали, что с тобой проблем не будет.
— Однажды, я тоже считала, что всему можно верить, — страх окончательно покинул сознание, оставив злобу. — Например, что родные не продадут меня в рабство.
Чужак подхватил меня под локоть и повел к порогу снятого домика. Тусклая лампочка у входа едва ли выполняла свою роль. Света от нее было так мало, что хватало лишь редким мотылькам и рою мошки. Никто не обратил внимания на то, что тащили меня силком. Будто кому-то было до этого дело. Ведь у Других не принято помогать чужим. В Монетске я смогла забыть об этом. А в реальном мире, все оставалось по-прежнему. Мужчина, протянувший ключ моему конвоиру лишь мельком взглянул на мое искаженное болью лицо и отвернулся. Просить о помощи не следовало. Знаю. И ненавижу то, что точно понимаю, чем это может обернуться. Что со мной сделает обозленный охотник.
