ЛАКМИ
Удивительно, но мне подали завтрак. Возможно, Тод не пожелал, чтобы я спускалась в столовую и снова испытывала его терпение. Однако стоило мне понести ложку ко рту, как мой зверь дернулся, заставив отбросить столовый прибор подальше.
— Подонок, — выдавила я с отвращением.
Бывший решил перестраховаться. Еда оказалась отравлена то ли снотворным, то ли чем пострашнее. Где гарантия, что выродок не понадеялся избавиться от меня именно таким подлым образом? Ущербная вполне может не перенести стресса, а потому слечь сразу после церемонии, чтобы затем тихо и мирно не прийти в себя. От злобы меня буквально потряхивало. Руки дрожали, а десна ныли от напряжения. Никогда еще я не была так близка к крайней степени ярости. Раньше я не соседствовала со своей полноценной сущностью. Пусть и под ошейником, но она была великолепна в своей страсти. Не могла этого не оценить.
«Шикарная», — подсказала она с готовностью.
Блюда я опустошила, смыв содержимое в унитаз. Не стоит хозяину знать, что его план провалился. Пусть считает меня ослабленной или дезориентированной.
Вошедшая служанка посмотрела на посуду и с облегчением выдохнула. Допрашивать ее смысла не было. Ясно ведь, что бедняга запугана и не смеет действовать против воли главы клана.
— Господин приказал вам облачиться в это, — она положила на кровать платье.
— Господин? — с едкой иронией повторила я, но невольно оценила одежду. Нежная ткань кремового оттенка манила коснуться ее, оценить настолько ли она нежная на ощупь, как кажется.
На этом Тод не стал экономить. Как и на туфлях, в которых я не смогу сделать ни одного шага без риска упасть.
Коробочка с кольцом для будущего спутника хранила перстень с кроваво красным рубином, который очень походил на тот, который носил мой отец. Выходит, все серьезнее, чем я думала. Тоду важно пустить пыль в глаза, доказать, что все серьезно и церемония не фарс.
— Поторопитесь… госпожа, — последнее слово было сказано натужно, словно девушка не сразу решила его сказать.
— Выйди, — прозвучало приказом, но мне и впрямь было нужно остаться одной.
— Он не будет доволен… — начала служанка, но замолчала под моим острым взглядом. Бедняга промямлила что-то нечленораздельное и вышла прочь пятками назад.
Когда за ней закрылась дверь, я смогла перестать держать лицо. И спину. Я бы с радостью свернулась калачиком в темном уголке, чтобы никуда не идти, ни с кем не бороться. Я поняла, что снова хочу переждать беду, затем, чтобы сбежать.
