— Ну, сын мой, в наше время цивилизованным мужчинам — да и женщинам, кстати, тоже, — сера нужна не меньше, чем лошадям соль.
— И именно это заставило Исабель Гауди и остальных танцевать с дьяволом на церковном кладбище?
— Да, именно так. По тем же причинам вакханки отправлялись танцевать с Дионисом в горах и рвать оленей в клочья.
— Вы читали «Вакханок», Ти Джей?
— Да.
— Вы знаете, я всегда удивлялся, почему такой человек, как Эврипид, так презирает бедного старого Пенфея. В конце концов, тот просто был против того, чтобы все уважаемые женщины его королевства уходили кутить, и на его месте так думал бы любой добропорядочный гражданин. Я полагаю, что объяснение их поведению кроется в привкусе серы на языке, не так ли?
— Да, вы правы. И Эврипиду, который был посвященным, это было известно; и именно поэтому он пытался рассказать об этом своим согражданам. Он знал, что не хлебом единым жив человек. Ему также необходима щепотка серы периодически.
— Да, с психологической точки зрения это так. И это было в порядке вещей для греков, которые ко многому относились достаточно спокойно; но если я пойду в счастливый Хэмпстед и, сняв с себя одежду, разорву в клочья баранью ногу, у меня будут проблемы с полицией.
— Да, — ответил книготорговец, задумчиво глядя в огонь, — Боюсь, что такие проблемы будут.
— Получается, что Черная Месса это действие такого же порядка, Ти Джей? Способ порвать со всеми условностями?
— Да, именно так. Это то, чем она является по своей сути; это реакция, сын мой, реакция на передозировку праведной Мессой.
— А разве это может вызвать передозировку?
— От любого лекарства, если оно достаточно сильное, может случиться передозировка. Вы приняли слишком много живительной соли и вы видите, как вы себя чувствуете.
— Ти Джей, вы ужасный старый язычник.
— Я счастливый старый язычник, мой дорогой, и благодарен Господу за это.
— Я тоже язычик, Ти Джей, но я не счастлив.
— Когда вы были счастливы в последний раз, Хью?
— Странно, что теперь и вы задаете мне этот вопрос, потому что его я часто задаю себе сам. Вряд ли я смогу вспомнить. У меня было чертовски мало счастливых моментов в жизни, и тем не менее, мне кажется, что у меня было все, о чем только можно было мечтать. Я всегда старался делать все от меня зависящее и относиться ко всему философски, но проблема, вероятно, заключается в том, что мне никогда не приходилось напрягаться. Я не знаю, испытывал ли я счастье хоть раз с тех пор, как закончил школу — разве что только вполсилы.
