Книготорговец задумчиво посмотрел на него.
— Вам не нужно туда возвращаться. Нет, вы определенно не должны этого делать. Послушайте, сэр, могу я предложить вам кровать на эту ночь? Вы будете желанным гостем, если захотите остаться.
— Вы чертовски добры ко мне. Да. Я был бы очень рад.
Старик взял лампу и прошел в магазин. В одном углу была узкая деревянная лестница без перил, напоминавшая стремянку. Они поднялись по ней через неровную дыру в полу, как если бы взбирались на сеновал. По-видимому из магазина не было предусмотрено выхода наверх, но его владелец арендовал также маленькую квартирку над ним и решил проблему необходимости уходить туда на ночь в столь простой и элегантной манере. Хью Пастон гадал, знал ли об этом арендодатель и не возражал ли он против того, что его пол был распилен столь бессовестным образом.
Оглядевшись, он увидел, что все здесь было покрыто толстым слоем серой пыли, на которой отпечатались широкие следы квартиросъемщика; там, куда ему не нужно было ходить, пыль лежала нетронутой. Хью задумался, не поспешил ли он принять приглашение на ночлег.
Они поднялись еще на один пролет. Кусок старого выцветшего войлока лежал на полу, но его, похоже, все-таки вытряхивали через окно время от времени. Низко висевшая газовая горелка в виде рыбьего хвоста слабо освещала комнату. Сквозь открытую дверь он увидел край высокой, старомодной ванной, сильно нуждавшейся в покраске.
Хозяин открыл дверь по соседству с ванной комнатой, вошел и поставил лампу на комод.
— Располагайтесь, — сказал он. — Никаких жуков. Я гарантирую это. Впрочем, это единственное, что я могу гарантировать.
Хью подумал про себя, что, учитывая состояние лестницы, он был рад получить хотя бы такие гарантии. Хозяин исчез, чтобы через минуту вернуться с выцветшей старой фланелевой пижамой, у которой не было пуговиц и которая к тому же была дырявой.
— Возьмите, пожалуйста, — сказал он, — Извиняюсь за то, что она без пуговиц, однако их роль выполняет пояс, а это главное.
Оставшись в одиночестве, Хью Пастон осмотрел свою каморку. Кровать была с неким подобием балдахина — с двух высоких опор, стоящих позади нее, косо свисал навес, угрожая упасть и в любой момент ударить спящего по голове. Занавески из выцветшего красного штофа свисали с него, как того требовала негигиеничная мода предыдущего века. Хью переоделся в дырявую пижаму и лег в кровать, на которой лежал толстый старый перьевой матрас, полдюжины полинявших одеял и выцветшее лоскутное покрывало. Хью никогда не спал на перине прежде и ему было интересно попробовать. Он опустил занавески, услышав зловещий скрип навеса над головой, и засунул их под матрас, чтобы спастись от сквозняка, исходившего от окна, в которое с воем бил ветер. Где-то совсем близко, предположительно с крыши, раздался отчаянный кошачий вопль. Это было последнее, что помнил Хью Пастон.
