На мгновение Хью Пастон забыл, зачем пришел сюда. Он явно съезжал с катушек и это немало пугало его. С титаническими усилиями он собрал себя в кучу и, запинаясь, произнес:
— Вы говорили, что у вас есть другая книга... по этой теме... на французском, как я понял, — и ситуация была спасена.
По крайней мере, он надеялся на это. Во всяком случае, книготорговец принял его за обычного клиента. На его лице не отразилось удивления ни столь странной просьбой, ни столь поздним визитом. Если бы Хью Пастон находился в здравом уме, он бы понял, что полное отсутствие удивления на лице книготорговца свидетельствовало лишь о том, что он мог уже вытащить голову из песка, поскольку перья его хвоста были отлично видны. Хотя конечно же он не мог знать о том, что вскоре после его предыдущего визита грифоголовый книготорговец вышел на свою обычную ежевечернюю прогулку после закрытия магазина и купил привычную ежевечернюю газету, обнаружив в ней фотографию в соответствующем разделе, на которой штатному фотографу посчастливилось ясно запечатлеть одно лицо — лицо главного скорбящего на неких нашумевших похоронах, и, уставившись на него, он пробормотал себе под нос: «Бедняга! Значит, вот почему он хотел чего-то захватывающего и был не в состоянии читать на иностранном языке?».
Книготорговец внимательно посмотрел на своего посетителя, прежде чем ответить.
— Ах, да, — ответил он, наконец, — Роман «Без дна» Гюисманса — та самая книга, о которой вы говорите. У меня она здесь есть. Ваше упоминание о ней подогрело мой интерес, и я сам снова погрузился в ее чтение этим вечером. Я также вспомнил, что был несколько не прав, говоря, что нет никаких других книг на английском о Черной Мессе — стоящих прочтения книг, конечно же. Я не называю книгой чистую сенсацию. Не существует ничего, насколько мне известно, строго по теме Черной Мессы, но есть одна или две интересных книги на близкие темы. «Любовница дьявола», например; или «Король Зерна и Королева Весны». Возможно, вы захотите взглянуть на них. Они есть у меня, поэтому будьте любезны проследовать за мной.
Он откинул потрепанный занавес, висевший в проеме двери между книжными шкафами, и Пастон проследовал за ним во внутреннюю комнату.
Никогда раньше он не был в комнате позади магазина и поэтому был заинтересован. Одна половина мира никогда не знает о том, как живет другая, и он находился на пороге того, чтобы увидеть ту сторону жизни, которая никогда не открывалась ему прежде. Он надеялся, что это отвлечет его от раздумий.
