Я застонала. Громко. Призывно. Нетерпеливо.
Кто-то снял с меня платье, и я осталась в одном нижнем белье. Вполне целомудренном, совсем не созданном для соблазнения. Теплый ночной ветерок оказался прохладнее разгоряченной кожи, и я зябко поежилась. Вдруг, лишившись своей живой опоры, я оказалась одна посреди круглой поляны, прямо на глазах зарастающей густой курчавой зеленью. Она казалась мягкой даже на взгляд.
— Это мой подарок тебе, — появившись точно сотканный из воздуха, сказал Хэм и медленно опустил меня в душистые травы.
Я не отрываясь глядела в его многоцветные глаза, манящие губительной, нездешней красотой, и отстраненно размышляла. Несмотря на дурман, несмотря на свою безоговорочную капитуляцию, я все еще помнила — он опасен для меня. Однако сейчас, всматриваясь в его лицо, словно обнаженное страстью, я никак не могла в это поверить.
Он лежал сверху, удерживая вес своего массивного тела на руках. От усилий мышцы на предплечьях Аспида напряглись, и я, не сдержав порыва, провела по ним руками. В ответ на мои прикосновения его тело, покрытое легкой испариной, засияло. Этот мягкий чарующий свет коснулся и меня. С недоверием ощущая, как легкий приятный гул нарастает под кожей, я вдруг осознала, что этим мистическим сиянием охвачены мы оба.
— Невероятно, — потрясенно, прошептал Хэм. — Твоя кровь поет для меня. Возможно, Эфаир ошибся, и в тебе гораздо больше от нас, чем он мог предположить.
— Я боюсь, — невпопад призналась ему я. — Пожалуйста, не делай мне больно.
Одно тягучее жаркое мгновение аспид всматривался в меня словно что-то искал, затем медленно закрыл глаза и тяжело сглотнул.
— Не буду, — едва слышно, так, чтобы этот момент мы разделили на двоих, переворачивая с ног на голову прежнее представление о себе, вдруг пообещал он.
— Спасибо, — выдохнула я ему в ухо и, вцепившись в широченные плечи, задрожала.
Чем сильнее становилось мое возбуждение, тем больше я терялась в шквале незнакомых чувств, не зная как вместить в себя все те эмоции и ощущения, которые они порождали. Дикий, парализующий страх сплетался с потребностью, глубокой и яростной. Я практически теряла рассудок от желания то ли отбиваться от насильников, то ли умолять их скорее покончить с той пустотой, которая так безжалостно терзала меня.
По телу прошла болезненная судорога, и я инстинктивно раздвинула ноги шире. Восхитительная тяжесть сильного мужского тела в том самом месте, где я была ужасно влажная, а потребность особенно сильной, дарила мне вожделенное облегчение. Я захныкала и, запрокинув голову, задвигалась под ним.
