Слова «выиграть» и «проиграть» не совсем точны, потому что оба игрока могут потерять по сравнению с тем, о чем они могли бы договориться, будь у них связь. Если эти двое находятся близко друг к другу и далеко от обозначенного на карте единственного дома, они бы могли избавиться от долгой прогулки к дому при условии, что сумели бы идентифицировать свое местоположение и явным образом договорились бы о месте встречи. Может случиться и так, что один «выиграет», а другой проиграет больше, чем выиграет первый: если оба они находятся по одну и ту же сторону от дома и идут по направлению к нему, то дистанция, которую они пройдут вместе, длиннее, чем нужна им для встречи, но тот, кто ближе к дому, все же может оказаться в выигрыше по сравнению с ситуацией, когда ему пришлось бы договариваться с другим.
Последний пример иллюстрирует то, что невозможность обмена информацией может стать преимуществом для одной из сторон. А это означает, что имеются стимулы к разрушению коммуникации или к заранее принятому решению об отказе от сотрудничества в определении места встречи, если одна из сторон понимает свое преимущество и уверена относительно предвидимого им «решения». В одном из вариантов опроса, который проводил автор, А знал, где находится В, а В не знал, где находится А (и каждый знал, какими сведениями обладает другой). Большинство отвечавших на анкету типа В самодовольно выжидали, наслаждаясь своим неведением, в то время, как почти все респонденты, «игравшие» за сторону А, мрачно смирялись с неизбежностью и проходили весь путь до В. Еще лучше иметь возможность отправлять, но не получать сообщения: если некто может объявить свое местоположение и заявить, что его передатчик работает, а приемник — нет, и сказать, что будет ждать прибытия другой стороны в месте своего нахождения, то другая сторона не имеет выбора. Она не сможет сделать действенного встречного предложения, так как его попросту не услышат[32].
Автор испробовал ряд игр с противоречивыми интересами на множестве людей, в том числе игры, условия которых предоставляют известную фору одной из сторон, и результаты в целом наводят на мысль о тех же выводах, которые мы сделали по результатам чистых кооперативных игр. Все подобные игры требуют координации действий игроков, но при этом содержат несколько альтернативных выборов, по поводу которых интересы игроков расходятся, но среди всех доступных вариантов некий особый вариант представляет собой фокальную точку для согласованного выбора и сторона, для которой этот выбор относительно неблагоприятен, очень часто делает именно этот выбор просто потому, что ему известно о том, что другая сторона ожидает, именно этого. Варианты, которые не позволяют скоординировать ожидания, на самом деле оказываются «недоступными» в условиях отсутствия коммуникации. Необычные свойства всех игр такого рода состоят в том, что ни один из соперников не может извлечь для себя пользу, перехитрив другого. Каждый проигрывает, если не делает того, что ожидает от него другой. Каждая сторона — заложник или получатель выгоды от взаимных ожиданий, и ни одна из них не может отречься от собственных ожиданий того, что именно другой ожидает от его ожиданий, каковы будут ожидаемые действия другого. Потребность в соглашении берет верх над потенциальными разногласиями, и каждый должен действовать в согласии с другим, или оба проиграют. Некоторые из подобных игр получаются, если немного изменить исходную проблему, как мы это сделали в случае с проблемой карты, предположив нелюбовь парашютистов к пешей ходьбе.
