Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Сергей Ервандович Кургинян

Гораздо проще написать книгу с чистого листа, чем превратить в книгу совокупность — даже если они далеки от публицистичности — газетных статей. Но чем дальше я продвигаюсь в деле написания книги, тем больше убеждаюсь в том, что замысленная мною исследовательская игра, в которой газетные статьи, сохраняясь в виде «интеллектуальных статуэток», превращаются в фигурки, расставленные на шахматном поле, обладает гносеологической ценностью. Одно дело — изящно выточенный слоник. А другое дело — этот же слоник на шахматной доске, не правда ли?

Любая метафора, что-то разъясняя, в чем-то уводит в сторону.

Осуществляя тогдашний газетный марафон, я, конечно же, не вытачивал каждую статью, как отдельную фигурку. Да, я двигался в потоке событий, реагируя на каждое из них. Но эти реакции и на том этапе были подчинены единой сверхзадаче — исследованию развития. И на том этапе присутствовала некая шахматная доска. А значит, велась игра.

Что изменилось? То, что в игру может быть по-новому введено время. То время, которое в момент написания статей имело статус настоящего, превратилось в прошлое. Если бы я стал писать книгу заново, то время, которое в игре моей фигурирует отнюдь не только в роли шахматных часов, указывающих на близость к цейтноту, стало бы однокачественным. «Только прошлым» — в противовес «только настоящему», которое фигурировало в моих газетных статьях.

Я же хочу лишить время этой однокачественности, сделать его разнокачественным, соединяющим в себе качество прошлого и качество настоящего. Достаточная экзотичность отправного газетного начинания (мало кто писал неделю за неделей в течение девяти месяцев подряд по газетной полосе на одну и ту же тему развития) дает шансы на такую игру со временем. Если эти шансы удастся реализовать, то получится не просто книга, а нечто наподобие книги о книге. Поскольку любая книга классична именно в том, что касается времени (автор пишет ее в такой-то локальный период, относясь определенным образом к событиям и проблемам, которые размещены за рамками этого локального периода), то книга о книге в большей степени, чем обычная книга, может быть ответом на вызовы постмодерна, для которого любая книга — это по определению нонсенс.

Требовательный читатель возразит, указав, что существуют книги, в которых автор рассматривает события, одномоментные с творческим процессом написания своего произведения.