Ригель будто угадал его мысли.
— У меня меньшой брат есть. Тогда ему только пять годков было. Отец боялся, что я могу его... ну. Обидеть. Да и что сталось бы, если б кто-то узнал про меня? Он всё правильно, по уму сделал.
По уму, конечно. То-то ты сейчас побледнел весь, как снятое молоко, подумал Кром, но спорить не стал. Известно ведь: судить идущего рядом легко лишь до тех пор, пока не понесёшь его ношу. Узнай кто про сына-оборотня, всей семье бы не поздоровилось. Может, он и сам бы так поступил. Может, и нет...
Наступившая тишина вдруг показалась осязаемой, вязкой. Кром тряхнул головой, отгоняя наваждение, и спросил — просто чтобы что-нибудь сказать:
— А что это за изба?
— Изба-то? — рассеянно переспросил Ригель. — Да наша, отцов отец построил. Он охотником был, ходил далеко, и в Полесье тоже. Вот и поставил. Место хорошее, у реки. Отец тоже тут охотился. Но с тех пор, как я здесь, больше не захаживает. Матушка иногда навещает. А так один, видишь, хозяйничаю. Вот и весь сказ, — он улыбнулся, но как-то криво.
— И давно?
— Этим летом мне двадцать минуло, сочти сам.
Семь лет. Кром очень хорошо представлял, каково это — жить одному. Но отца не стало три года назад, да и он-то в селе жил, с людьми. Должно, очень долгими показались Ригелю эти семь лет.
— А тебе сколько? — спросил вдруг тот.
— Чего? А. Двадцать пять.
— Зимой?
— Зимой. Как догадался?
— Ну, ты весь какой-то... — Ригель развел руками и улыбнулся — на этот раз почти весело, — зимний. Волос белый, глаза серые, молчишь всегда.
— Ничего не всегда, — пробурчал Кром, невольно улыбаясь в ответ. Придумает тоже. А Ригель, дурачась, ухватил его за руку.
— Ты хоть тёплый? А то, может, студёный, как сосулька?
Кром, смеясь, отмахнулся, но вид смуглых пальцев, сомкнувшихся на запястье, напомнил: вот Лис стиснул в пасти его руку, дышит рвано, глаза загнанные, но не кусает. Он поднял взгляд.
— Почему ты не укусил меня тогда?
— А что, надо было? — подначил Ригель. Он по-прежнему смеялся, но глаза были серьёзными. — Пусти.
Кром обнаружил, что сам держит его за тонкое запястье. Он разжал пальцы и упрямо переспросил:
— Почему?
Ригель зябко передёрнул плечами.
— А за что?
"А он тебя за что?" — подумалось Крому. Он вспомнил, как сталь ножа бросила отблеск в зрачки Лиса. И всё равно, вместо того чтобы драться зверем, он перекинулся, оставив последние силы. Зачем?
— Я хотел умереть человеком, — тихо сказал Ригель, словно в ответ на его мысли. А потом поднялся и притворно зевнул. — Давай, что ли, спать.
