— Нет, — призналась я. — Я могу различить мутные силуэты, но… нет. Лучше не стало.
Рассказать ей о фейри, которого вроде видела? Что они сделают со мной, если решат, что я безумна и слепа?
Они отправят меня к целителям вниз? Слухи намекали, что они не были добрыми с теми, чей разум пострадал.
— Не спеши, любимая, — она поцеловала меня в лоб.
— Прости, мама, — сказала я, стараясь не разрыдаться, губы дрожали от моего признания. — Это моя вина. Мне нужно было остановить Хуланну. Мне нужно было…
Она прервала меня, прижав палец к моим губам.
— Тише, милая. Не нужно об этом. То, что случилось, уже произошло, и это не убрать, и мы все виноваты. Вот. Я почти забыла, что у меня было это, но вспомнила, когда госпожа Тэтчер не унималась насчет твоего зрения. Это было моей бабушки, это ее народа — Путников. Теперь это твое.
Я взяла то, что она дала мне, ощутила нечто длинное и гладкое.
— Шарф?
— Ты не видишь узор, конечно, но шарф красивый, из ткани, какой тут нет. Бабушка всегда говорила, что шарф открывает второе зрение, — она рассмеялась с досадой. — Глупые слова, конечно, но я не знаю. Светлый народ, магия, потеря зрения… может, идея о волшебном шарфе не такая странная, да?
— Спасибо, мама, — я погладила шарф. Он был приятным наощупь.
— Дала ей волшебный шарф? — отец подошел к нам. Он мерцал, как призрак себя, что-то нес в руках. Меня раздражало, что я не видела толком предметы новым зрением. — Хорошо. Я пойду. Олень висит в сарае. Если есть время, разберитесь с ним.
— Куда пойдешь? — я слышала в голосе мамы страх и тревогу.
— Не мы одни понесли потери, Генда, — тяжко сказал он. — У нас не хватает козы. Крофтер потерял корову. А Фишер говорит, что потерял две большие рыбины прямо из коптильни.
— Как это связано с тобой? — спросила мама. — Мы потеряли ребенка! Тебе нужно остаться и горевать со мной, Хантер!
— И семья землекопов потеряла ребенка. Ей было всего два года. Ее нет.
Мама охнула, и я ощутила, как из меня высосали воздух.
— Ребенка? — слабым голосом спросила я. — Но ребенок не мог сам добраться до Звездных камней.
— Бедная малышка, — мрачно сказала мама. — Бедная милая малышка. Старое возвращается. В дни моей матери детей держали близко, к дверям прибивали подковы, для Светлого народца оставляли молоко.
— Звучит безумно. Как молоко может защитить? — фыркнула я. Я видела Сияющих. Их не впечатлило бы блюдце с молоком.
— В те дни забирали многих детей. Их воровали Сияющие. Но я все еще не пойму, при чем тут ты, Хантер.
