Смерть для бессмертных | страница 75



— Да, — отвечает этот эльф, но затем тут же другой эльф его перебивает:

— Нет, не выбрали!

— Выбрали! — спорит с ним первый.

— Нет, не выбрали! Ничего мне не говорили про проклятье! — второй, видать, и был палачом. — Я не согласен умирать жуткой страшной смертью!

— И мучительной, — подсказываю я.

— Еще и мучительной! — говорит этот эльф. — Мне и так мало платят за эту работу! Так еще и умирать?! Сам ему голову руби, если хочешь! А я отойду… на двадцать шагов. На двадцать же?

— На двадцать, — подтверждаю, после чего эльфы, видимо, передумали казнить орка и снова заперли его в камеру. А сами отправились к своему вожаку, рассказывать о проклятьи.

— Нет на Гелегосте никого проклятья, — говорит о себе орк в третьем лице. — Это Гелегост просто не мылся два месяца.


***


Вскоре эльфы вернулись и отвели меня к своему главному.

Это был какой-то пацан.

— Откуда ты знаешь о проклятье? — серьезно спросил он.

— Я… знаю вообще обо всех проклятьях.

— Ты маг?

— Знахарь, — тут же вру я.

— И можешь лечить?

— Конечно, — кивнул я не думая.

— И эльфов?

Мне показалось, что тут следует дать утвердительный ответ. А едва я дал его, как практически тут же оказался в комнате сестры этого «старейшины». Правда, меня перед тем, как туда пустить, слегка приодели.

Я вошел в ее покои и подошел к постели.

— Никто не знает, что с ней, — сказал вожак, которого так и хотелось назвать щеглом. — Уже пошел второй день, как она не встает. У нас был лекарь, но он умер этой весной. А его ученики все убежали в город. У нас нет ни одного лекаря.

— Что с тобой? — спросил я у девушки. — Что тебя… беспокоит?

Я был всего на третьем курсе медицинского ВУЗа, и на данный момент только приступил к изучению пропедевтики — всё, что я знал из медицины — это анатомию, как правильно выписывать рецепты на латыни, как диагностировать гипертонию, гастрит и сердечную недостаточность, ну и еще немного о неврологии — тупо благодаря тому, что о ней много рассказывал мой старший брат, который уже два с лишним года работал невропатологом. Но мои знания опять же распространялись разве что на остеохондрозы, энцефалопатии, ну и на одну интересную болячку.

— Не могу встать, — со слезами на глазах сказала девушка, от чего мне стало не по себе. Я совершенно точно не знал, из-за чего невозможно встать.

— Почему именно… не можешь встать, дочь моя? — я уже, по-видимому, переквалифицировался в священника. Скажу, что она больна неизлечимым заболеванием, что скоро умрет, но я смогу сопроводить ее душу… к эльфийскому… Богу.