Снег всё усиливался. Он падал и таял на моём лице, на волосах, пальто стало тяжелым и влажным. Я обнимала кошку и молилась, чтобы контрабандисты скорее закончили свои грязные делишки и разбежались по крысиным норам.
— В следующий раз — как обычно, — сказал мужчина лодочнику.
— Я своё дело знаю, — хвастливо ответил тот и спросил словно невзначай: — Служанку-то нашли? А то я бы вам свою племянницу привёл — расторопная девица. Работящая и хорошенькая… И послушная…
— Обойдусь, — отрезал мужчина.
Зазвенели монеты, потом раздалось бормотание — кто-то пересчитывал деньги, долго, сбиваясь и начиная снова.
Это тоже произвело впечатление — то, что покупатель не торговался, хотя сумма была очень немаленькая. Но, учитывая аристократическую приставку «де» к фамилии, мужчина, приобретавший перец, принадлежал к высшему сословию. Для таких триста солидов — сумма, которую проигрывают за вечер в карты. Только зачем бы ему тогда промышлять контрабандой, рискуя положением и состоянием?.. Впрочем, может, всё дело было в порочной натуре. Недаром ведь фамилия контрабандиста была Синд. Грех — вот что она означала. Вряд ли кого-то из его предков назвали так случайно.
Наконец, бормотанье закончилось, и лодочник удовлетворенно крякнул:
— Всё, до последнего солида, — важно сказал он. — Люблю иметь с вами дело, господин де Си… Хе-хе, простите. Но про племянницу всё-таки подумайте.
— Не нуждаюсь, — мужчина на пристани закинул мешки на спину — все шесть сразу. — Я написал в монастырь Святой Клятвы, они пришлют воспитанницу. По-настоящему работящую и послушную.
Последнее слово он выделил голосом особо. Как будто в послушании было что-то плохое.
— Так когда она ещё приедет, — не сдавался лодочник, — а помощница госпоже Боните нужна сейчас.
— К новому году точно доберётся, — мужчина говорил, как рубил. — Бонита справится.
— Как знаете, — сказал лодочник, а потом раздался плеск весла.
Мужчина с мешками пересек набережную, торопясь скрыться в переулке между домами, но в последний момент замедлил шаг, чтобы поднять упавшую шапку и поправить мешки. Небо было черным, но от снега исходило мягкое свечение, и я разглядела лицо контрабандиста. Я не ошиблась, сравнив его голос со львиным рыком — мужчина и внешне походил на льва. От него исходило ощущение силы, спокойной уверенности, без капли хитрой изворотливости. Высокий, широкоплечий, крепкого сложения, он шел очень легко, с настоящей кошачьей гибкостью, хотя и нёс тяжелые мешки. Волосы у него были светлыми, почти белыми, и сбегали на плечи непокорными прядями — пышные, как львиная грива. А выражение лица, как и положено царю зверей — отстраненное, мрачно-равнодушное. У мужчины были высокий лоб, немного тяжеловатый подбородок, и прямой породистый нос, какой чеканят на монетах, чтобы придать действующему правителю по-настоящему величественный вид.
