Маг не стал мелочиться, не стал играть в благородство. Довольно. Князь он или неуч шаловливый, что ходит вокруг девицы не первую седмицу. Поставив корзину на какой-то стул, он шагнул к продолжающей упрямиться Алёне.
Едва мужские руки коснулись желанных округлостей, огладили их и заскользили вверх, некромант подумал, что давно этого хотел. И пусть она упрямится и всё делает, чтобы получить эту корзинку с черепом, суть в другом. Орлов чувствовал, что и сам небезразличен этой залётной птичке. Она пыталась спорить, он отвечал ей не менее колко. И с каждым сказанным словом, взглядом, дыханием, время тикало, объединяя две линии жизни в одну. Знал ли ещё месяц назад гордый князь, что его помыслы очень скоро займёт не прельстившаяся братом Аглая, а строптивая незнакомка? Нет, даже не думал об этом. Скажи кто, не поверил бы. Сейчас всё изменилось.
Сердце стучало громче, чем копыта породистого коня на мостовой перед дворцом. Он держал в руках Алёну, такую хрупкую, ранимую, что казалось, может легко переломить ей позвоночник. Нет, с ней ничего не должно произойти. Он сам не позволит. Никому и никогда.
Лекарка приподнялась на цыпочки, потянулась к его щеке. Маг сразу раскрыл манёвр и повернул голову так, чтобы губы соприкоснулись. Словно полыхнуло холодным огнём, который вдруг стал разгораться, обжигая обоих. Секунду царило перемирие, но только секунду. «Сама потянулась, почти сама»,– пронеслось в его голове. Удовлетворение, смешанное с нотой ликования, накрыло, когда Алёна не просто не оттолкнула, а начала отвечать на поцелуй. Осторожно и как-то даже неумело. Некромант подумал, что она неопытна и в душе поселилась радость. Но потом, войдя во вкус, девушка закинула руки на шею мужчины, притягивая к себе, заставляя склоняться. Ревность пронеслась на задворках сознания мага и скрылась, заслонённая происходящим.
Князь терял голову, касаясь нежных губ, которые настойчиво раздвинул языком, проникнув внутрь. Никита обнимал стройное тело, скользя по спине и бокам ладонями снизу вверх и сверху вниз. Он попытался приподнять, задрать выше странное короткое белое платье лекарки, но девушка пресекла манёвр. Пусть так, всему своё время. Эту дикую кошку приручать одно удовольствие.
Ни одна женщина, он уверен, ни одна не вызывала столь сильные и разные эмоции, как эта мелкая пигалица. Алёна, чьё имя переливалось звоном полевых колокольчиков, и было годно не только простолюдинке, но и молодой княгине.
