Свобода, равенство, братство. Еще въ древнія времена мы, среди народовъ, крикнули слова: «свобода, равенство, братство», слова, столь много разъ повторенныя съ тѣхъ поръ безсознательными попугаями, отовсюду налетѣвшими на эти приманки, съ которыми они унесли благосостояніе міра, истинную свободу личности, прежде такъ огражденную отъ давленія толпы. Якобы умные, интеллигентные гои не разобрались въ отвлеченности произнесенныхъ словъ, не замѣтили противорѣчія ихъ значенія и соотвѣтствія ихъ между собой, не увидѣли, что въ природѣ нѣтъ равенства, не можетъ быть свободы, что сама природа установила неравенство умовъ, характеровъ и способностей, равно и подвластность ея законамъ, не разсудили, что толпа слѣпая, что выскочки, избранные изъ нея для управленія, въ отношеніи политики такіе же слѣпцы, какъ и она сама, что посвященный, хотя бы и дуракъ, можетъ править, а не посвященный, будь даже геній, ничего не пойметъ въ политикѣ. Все это гоями упущено было изъ виду. А между тѣмъ, на этомъ зиждилось династическое правленіе: отецъ передавалъ сыну знаніе хода политическихъ дѣлъ такъ, чтобы никто ничего не вѣдалъ, кромѣ членовъ династіи и не могъ выдать тайны управляемому ‘ народу. Со временемъ, смыслъ династической передачи истиннаго положенія дѣлъ политики былъ утраченъ, что послужило къ успѣху нашего дѣла.
Уничтоженіе привилегій гоевской аристократіи Во всѣхъ концахъ міра слова «свобода, равенство, братство» становили при посредствѣ нашихъ слѣпыхъ агентовъ цѣлые легіоны людей, которые съ восторгомъ несли наши знамена. Между тѣмъ, эти слова, были червяками, которые подтачивали благосостояніе гоевъ, уничтожая всюду миръ, спокойствіе, солидарность, разрушая всѣ основы ихъ государствъ. Вы увидите впослѣдствіи, что это послужило къ нашему торжеству: эго дало намъ возможность добиться козыря — уничтоженія привилегій, иначе говоря, самой сущности аристократіи гоевъ, которая была единственной противъ насъ защитой народовъ и странъ.
Новая аристократія. На развалинахъ природной и родовой аристократіи мы ставимъ во главѣ всего аристократію нашей денежной интеллигенціи. Цензъ этой новой аристократіи мы установили въ богатствѣ, отъ насъ зависимомъ и въ наукѣ, двигаемой нашими мудрецами.
Психологическій разсчетъ. Наше торжество облегчилось еще тѣмъ, что въ сношеніяхъ съ нужными намъ людьми мы всегда дѣйствуемъ на самыя чувствительныя струны человѣческаго ума — на разсчетъ, на ненасытность матеріальныхъ потребностей человѣка. А каждая изъ перечисленныхъ человѣческихъ слабостей, взятая въ отдѣльности, способна убить иниціативу, отдавая волю людей въ распоряженіе покупателя ихъ дѣятельности.
