Кроме того, Регламентом запрещались домашние богослужения и использование для этого «безместных» священников, которых, в силу общего обнищания Церкви, оказалось очень много. В Высочайшем указе от 22 февраля 1722 г. на имя Святейшего Синода в частности говорится: «Чтобы в Москве и в городах из монастырей и приходских местных церквей ни с какими образами к местным жителям в домы отнюдь не ходить... Смотреть, чтобы с образами по Москве, по городам и уездам для собирания на церковь или на церковное строение отнюдь не ходили. А кто будет ходить, тех брать». В отношении монашества Регламент и Прибавление к нему запрещали принимать в монахи людей моложе 30 лет. Это и понятно, ведь молодого человека еще можно рекрутировать (то есть «призвать в армию») и дать ему возможность погибнуть за государя.
Но «рационализация» касалась и высшей духовной сферы. Нельзя не упомянуть о том, что епископ Феофан (Прокопович), в одном из своих богословских трактатов говорил о том, что самостоятельно дошел до мысли о необходимости истолкования и исследования Священного Писания и, что «в Священном Писании нечто написано шатко, двусмысленно, темно и не необходимо».
В отношении к религии Петр вновь демонстрирует болезненную раздвоенность слов и дел. На словах он показывал себя ревнителем православия – но преспокойно принимал в Англии причастие по англиканскому образцу, а в Германии перед памятником Лютеру произнес хвалебную речь в честь «сего великого пастыря».
Именно это мы видим в начале XVIII века. По воинскому уставу 1716 года за всякое «богохульство» (рассматриваемое в более чем широком плане) полагалась мучительная казнь. Признания от обвиняемых утвержденные Петром инквизиторы (обратите внимание еще раз на точный исторический термин) получали обычно на дыбе. Подати со старообрядцев было приказано взимать в двойном размере. Это еще раз показывает истинную причину участия Петра в «спасении Православия от ереси «старой веры»» – деньги нужны были государю. Видимо, на «ассамблеи» и «огненные потехи» средств не хватало. Кстати, к 1722 году был утвержден уже не двойной, а четвертной подушный оклад для старообрядцев. Ввиду большого числа неплательщиков было предписано, чтобы отказавшиеся внести деньги после «правежа» (телесного наказания, сопровождавшегося изъятием всего имущества) отсылались «в работу» – мужчины на галеры, а женщины – в прядильные дома (ткать парусину для кораблей). Вот как утверждалась «мощь Российского Флота».
