Он не помнил, когда последний раз о ком-то так заботился. И заботился ли вообще?
Они вернулись в дом ближе к вечеру, Ульяна выглядела на порядок лучше, теперь она хотя бы была похожа на живого человека. С ее лица пропала эта смертельная белизна, и щеки слегка озарились румянцем. Как только у нее хватило ума свалить из дома, выпрыгнув в бассейн? Ненормальная.
В гостиной горит свет, Улька сидит на диване с чашкой чая, по шею завернувшись в плед. Она с интересом наблюдает за Степой, он ходит по дому, разговаривает по телефону на сугубо рабочем языке, отдает какие-то распоряжения, иногда заглядывает в раскрытый на баре ноутбук. Когда его глаза сталкиваются с Ульяниными, она понимает, что точно не сможет избежать выволочки, которую он ей устроит. В том, что он это сделает, сомневаться даже не стоит.
Никольская делает очередной глоток теплой жидкости, вздрагивая от хлопка, с которым Степа закрывает компьютер и направляется к ней.
— Я очень больна, и меня ни в коем случае нельзя ругать, — подавляет свою улыбку поджатыми губами.
— Я тихо, — мужчина садится рядом и, забрав из ее рук кружку, ставит ту на пол. Его ладони обхватывают девичью талию, тянут Ульяну на себя, усаживая на колени. — Очень и очень тихо, — разворачивает ее кокон из пледа, прикасаясь пальцами к ключице.
Ульяна подается вперед, льнет к нему всем телом, упирается носиком в мощную шею, чувствуя между ними испепеляющий жар.
— Я не могла не пойти, — касается его щеки, — не могла. Прости меня, — находит мужские губы, едва дотрагиваясь до них своими, — ты меня простишь? — улыбается ему в лицо, заползая своими прохладными ладошками под его футболку.
Громов ухмыляется, проходит потоком прикосновений по ее спине, опускаясь ниже, сжимая ягодицы. Еще пару минут назад он был готов оторвать ей голову за очередные проделки, за фокусы со своим здоровьем, а сейчас смотрит в эти синие глаза и не может подобрать слов, чтобы устроить ей головомойку. У него складывается стойкое впечатление, что она знает его лучше, нежели он сам.
Ульяна гладит его плечи, устанавливает прочный визуальный контакт. Ее чувственные губы озаряет улыбка, делая ее лицо еще милее.
— Прости меня, Степочка, я больше так не буду, — она продолжает шептать, гладить его руки, крепкие мускулы которых перекатываются под ее ладонями от напряжения.
— В следующий раз я пристегну тебя к батарее.
