— Я вас услышал. И подумаю. Сегодня мы уедем вместе. Я выхожу в клинику только с понедельника.
— Спасибо за твое понимание.
— И вам спасибо за понимание, — голос стал чуть грубее, и Степан выкинул недокуренную сигарету в урну.
Громов не дожидался Никольского, зашел в дом, лицом к лицу сталкиваясь с собственной мамой.
— Боже мой, как давно я тебя не видела, — миниатюрная женщина обняла сына, — заезжайте к нам завтра, папа вернется из командировки. Не могу больше смотреть на этот театр абсурда, — Громова кивнула в сторону гостиной, — домой пойду.
— Иди, мы забежим, когда будем уезжать.
— Хорошо, мой родной.
Оксана Олеговна уходит, а через полчаса в направлении дома стремятся улизнуть и Степан с Ульяной.
Артур Павлович провожает их до машины, пожимает Громову руку, целует дочь, надеясь, что она примет правильное решение и, как только Степан выйдет на работу, вернется к родителям. Машина выезжает за забор, и Никольский возвращается в гостиную.
— Найди в бардачке дистанционный ключ, — просит Громов, и Улька быстро отыскивает его, — на верхнюю нажми.
Улька тыкает на первую кнопочку, и ворота в таунхаус родителей Степы оперативно отъезжают вбок.
В доме Громовых девушка чувствует облегчение, больше не нужно улыбаться маминым подругам, строить из себя железную леди, которая преодолела что-то невозможное. Она понимает, чего добивается мама, Олеся Георгиевна, как и всегда, хочет возвести свою дочь на пьедестал после такого глупого падения мордой в пол. Она вечно любила хвастаться достижениями Ульки, но эта травма поменяла все. Теперь мама хочет вернуть былую славу.
Здесь же, в доме Оксаны Олеговны, Ульяна может быть собой.
Женщина предлагает чай, расспрашивает, как они жили в Берлине, и задает кучу вопросов, которые напрямую касаются Улькиного здоровья. Она озабочена ее выздоровлением и хочет поддержать.
Никольская рассказывает, медленно, иногда ее пробивает на слезы, и она много извиняется, привыкла. Дома слезы были чем-то запретным, тем, что лучше не показывать на всеобщее обозрение, не проявлять слабость.
— …значит, она прилетала. Наверное, это моя вина. Света приезжала ко мне в тот день, когда Степка улетел в Москву. Пришла сразу после нашего с ним телефонного разговора, он дал мне адрес больницы, я тоже хотела тебя навестить, а потом побоялась, такое чувство вины нахлынуло. Я же адрес записала в блокнот, а потом оставила его в прихожей, Света слышала наш с тобой разговор, сынок. Я и подумать не могла, что она прочтет его и нагрянет…
