Когда я принялась менять капельницу, мой пациент очнулся. Молодой мужчина с яркой восточной внешностью и легкой небритостью мог бы быть даже красивым, если бы не бледность и круги под глазами. Он навел резкость на моем лице и приоткрыл сухие губы.
— Дайте ему воды, — попросила стоящего позади.
Они что-то тихо заговорили на своем языке. По всему выходило, что жизнь этого мужчины была очень важна — столько народу за него переживало.
Когда позади раздался вой сирен, все вокруг засуетились и загалдели, а я приготовилась отчитываться о введенных препаратах и предоставить ампулы. Но никому этого и близко не было нужно. И вскоре я поняла, почему.
Когда комнату покинули носилки и медперсонал, меня сцапали и потащили к выходу. На протесты никто не обращал внимания. Хозяин дома проводил меня скорбным взглядом, но препятствовать не думал. На улице в пыли под колесами валялось несколько тел, но органы правопорядке не спешили появляться, либо, как говорил Блейк, их тут не было вовсе. Медики так же не реагировали, занимаясь только моим пациентом. Мысль о Блейке ошпарила каждый нерв, и я начала выдираться бодрее, но безуспешно.
— Мне нельзя уходить! — рыкнула в лицо седому, когда он кинул меня на заднее сиденье большой машины. Скорая уже пылила впереди, унося с собой тревожный вой сирен.
— Там разберемся, успокойся, — заявил седой холодно, усевшись рядом.
Я беспомощно оглянулась назад на неприметный дворик, стремительно растворявшийся в пыли. Все было плохо… Я не знала, чью жизнь спасала, не имела понятия, что можно говорить, а что нет…
— Кого я спасла? — обратилась к своему надсмотрщику.
Он долго сверлил меня пронизывающим взглядом:
— Надеюсь, что спасла… — начал жестко.
— Спасла. У него сквозное ранение, а болевой шок я ему сняла, жить будет. Если ваши врачи имеют оказывать элементарную помощь, к вечеру будет на ногах.
И снова удостоилась сканирующего взгляда, в котором сквозило удивление:
— Рэмис Валь-д-Амир, мой племянник и глава семьи. Я — Каир аш Васс-Али.
Я облизала пересохшие губы:
— Пожалуйста, отпустите меня. Я ведь спасла вашему племяннику жизнь…
— Это он будет решать. Пока что Рэмис приказал взять тебя с собой.
— Мне нельзя уходить из дома, — отчаянно прошептала я. — Меня будут искать…
— Как тебя зовут и откуда ты? — И не думал слушать мои просьбы седой.
— Я обязана ответить? — встретила его взгляд своим прямолинейным.
— Это было бы крайне желательно, — почти угрожающе заметил он.
