Чувствовала себя неловко, не зная, прилично ли вообще вот так не разговаривать с хозяевами. Надо бы расспросить Блейка, как себя вести тут, но, вспоминая его слова, все больше приходила к выводу, что лучше просто сидеть и не высовываться.
Полдня я честно пыталась поспать, и у меня даже получалось. Но когда солнце перестало светить в окно, меня начала колотить непонятная дрожь. Впору было начинать пить успокоительные. Не придумав ничего лучше, я залезла в рюкзак и начать перекладывать медикаменты так, чтобы все нужное было под рукой. Когда за окном друг прогремели выстрелы и крики, я вздрогнула и выронила контейнер, едва не разбив ампулы, и, повинуясь порыву, бросилась к двери.
Во дворике стоял дым. Ворота настежь распахнуты, за ними — несколько черных машин, вокруг которых бегали мужчины, одетые как только что с заседания министров. Из дома высыпали голосящие женщины, на которых рычал хозяин на своем грубом языке. Когда внутрь внесли какого-то мужчину, беглого взгляда хватило, чтобы понять — он ранен. На белой рубашке расползалось кровавое пятно, руки безжизненно болтались, а тело уже билось в судорогах. Хозяин и незнакомцы что-то орали на своем языке, женщины заголосили еще громче, а я дернулась к пострадавшему:
— Я врач! — вскричала, подбегая к ним. — Несите ко мне! — Один из незнакомцев смерил меня таким взглядом, будто с ним заговорило бревно, и это подстегнуло: — Доктор! — ткнула себе в грудь, а потом указала на истекавшего кровью: — Спасти!
В этот момент раненный закашлялся, и никто больше не думал. Я бросилась в пристройку, мужчины вбежали следом.
— На кровать кладите! — вскричала я, даже не подумав, что меня могут не понять.
Как кстати перебрала рюкзак! Уже через минуту я была у пострадавшего, командуя процессом. Мне помогли его раздеть и остановить кровь, подносили бинты и воду…
— У вас тут врачи есть?! — и я вогнала мужчине в руку иглу, но меня тут же перехватили:
— Не смей, — прошипел мне суровый тип с сединой на хорошем крайтонском, с южным акцентом. Только Блейк что-то со мной сделал, потому что ничто внутри не дрогнуло.
— Он умрет сейчас, если я ничего не сделаю, а я принесла клятву в академии, что спасу любого, кто в этом будет нуждаться! — процедила сквозь зубы.
— Врач едет, — не очень уверенным голосом возразил мне мужчина.
— Тогда у нас хорошие шансы облегчить его спасение вашей бригаде, — заявила холодно. — Теряем время!
Если бы взглядом можно было меня убить, этот седой сделал бы это. Но он наверняка убьет, если я не достигну цели. Вряд ли тут есть медэкспертиза, чтобы что-то можно было доказать. За спиной шли жаркие обсуждения, но я не обращала внимания. Попросила только не толпиться в комнате. Со мной остались только двое: один все так же помогал, второй пристально следил за действиями.
