В то время, когда Баккара, еще не раскаявшаяся грешница, сияла во всем своем блеске, она была довольно дружна с г-жою Сент-Альфонс и приобрела на нее нравственное влияние, несмотря на то, что последняя была старше ее тремя или четырьмя годами.
Итак, по причинам, которые мы объясним позже, г-жа Шармэ, сделавшаяся снова Баккара, написала своей прежней приятельнице следующее письмо:
«Моя милая брюнетка!
Я не знаю, помнишь ли ты еще Баккара, которая так хорошо управляла игрой, название которой она носила.
И что же!.. В один прекрасный день, при полном блеске славы и успеха, твоя милая Баккара исчезла. Никто не мог сказать, куда она девалась. Отель, лошади, гардероб, драгоценности - все было продано… Не умерла ли она? Не вышла ли замуж за египетского пашу? Не сделал ли ей предложение китайский император?
Не уединилась ли она в провинцию с бедным молодым блондином?
Или не переправилась ли она через пролив, чтобы выйти замуж за шотландского лорда?
Это было тайной. Эту тайну, мой милый друг, ни ты, ни другие не могли никогда узнать.
Вчера вечером Баккара вернулась. Она опять поселилась на улице Монсей; она так же молода, хороша и безрассудна, как и была, и она ждет тебя сегодня ровно в два часа, чтобы ехать с тобою в Булонский лес, где она хочет показать себя и отыскать своих друзей. Будь исправна.
Покойная Баккара».
Написав это странное письмо, г-жа Шармэ залилась слезами.
- Боже мой,- шептала она,- нужно очень любить Фернана и сильно ненавидеть этого урода сэра Вильямса, чтобы взять на себя подобную роль. Боже мой! Прости меня!..
***
Час спустя г-жа Шармэ уже более не Плакала.
Улыбающаяся Баккара, прекрасная как никогда, осматривала взглядом знатока хорошенькое ландо небесно-голубого цвета, запряженное парой рыжих английских лошадей, которые во дворе ее отеля рыли копытами землю и нетерпеливо кусали свои удила. Ландо, лошади, кучер - все это купленное и нанятое утром, только что прибыло.
- Госпожа, моя прекрасная госпожа! - лепетала маленькая еврейка.- Неужели я поеду в этой прекрасной коляске?
- Только не сегодня, дитя мое, - отвечала Баккара,- а завтра. Пробило два часа.
Маленькая карета, которую везла одна вороная лошадь, остановилась у решетки. Г-жа Сент-Альфонс вышла из нее.
Баккара поспешила к ней навстречу и сказала:
- Отошли же твою карету.
Карета была отослана; черноглазая грешница с изумлением глядела на свою белокурую приятельницу.
- А, моя милая, - сказала она,- ты ли это? Или это только твоя тень?
