Леон не стал больше ничего слушать, он поспешно пошел на третий этаж, несмотря на то, что старуха сказала ему:
- Господин Леон! Я забыла сказать вам, что она была не одна: с ней в карете сидел красивый господин…
Леон ничего больше не слыхал.
Дверь квартиры была отперта, огонь пылал в камине, на столе еще горела свеча.
Сердце мастерового стало сильно биться. Он надеялся, что привратница обманула его… Он думал, что она тут.
- Евгения! Евгения! - кричал он, заглядывая во все комнаты.
Но квартира была пуста. Он увидел на столе незапечатанное письмо, взял его дрожащею рукою и стал читать.
Вдова Фипар, стоявшая на лестнице, вдруг услышала крик И глухой стук, стук от падения тела, упавшего на паркет.
Окончив чтение прощального письма Бирюзы, несчастный Леон упал без чувств на пол.
Возвратимся теперь на улицу Монсей, куда Бирюза поспешила уехать.
В ту минуту, когда Евгения Гарен или Бирюза, переодетая работницей, отправилась на улицу Шарон, наемная карета выехала с улицы Клиши и остановилась перед решеткой сада отеля Монсей.
Из нее вышла женщина, одетая в черное платье и завешенная густым вуалем; по ее скорой походке можно было заметить, что она молода. Она так смело позвонила у решетки, как будто бы возвращалась к себе домой.
Когда ей отворили ворота, она быстро прошла через сад к главному входу отеля.
- Эта дама,- сказал лакей Бирюзы,- пришла сюда, как к себе в дом! Однако я никогда не видал ее.
- Госпожа Женни здесь живет? - спросила посетительница, поднимаясь на крыльцо.
- Здесь,- отвечал лакей бесцеремонно и почти дерзко.
Посетительница была одета вся в черном и с простотою, приличною честной женщине; это было достаточной причиной для того, чтобы вызвать дерзость лакея, служащего у женщины такого сорта, как Бирюза.
- Здесь,- повторил он,- да только ее тут нет.
Она подняла вуаль и сказала ему повелительным тоном, по которому лакеи без ошибки узнают тех, на кого привыкли смотреть как на своих повелителей.
- В таком случае ведите меня в залу, я подожду.
Повелительным жестом она приказала ему посторониться и вошла в сени, потом спокойно повернула направо, к залу, дверь которого она отворила не Задумываясь.
Лакей остолбенел.
Баккара - так как это была она - бесцеремонно села у пылавшего камина в большое кресло, стоявшее тут же и в то время, когда она была здесь хозяйкой, сэр Вильямс купил отель с мебелью, и Бирюза ничего не принесла в него, кроме ночного чепца и надежд.
Баккара подала лакею свою визитную карточку и сказала:
