В отчаянии, едва не падая в обморок, она собралась с силами и рассказала де Шато-Мальи, каким образом привели домой из Этампа лошадь, которую Фернан отослал оттуда с.комиссионером.
Граф, верно исполняя роль, предписанную ему сэром Вильямсом, несколько раз прерывал рассказ Эрмины восклицаниями удивления и горести. Потом он вдруг встал и, как бы движимый неожиданным вдохновением, воскликнул:
- Я поклялся быть вашим другом и возвратить вам мужа; и я сдержу свое обещание. Если он уехал из Парижа с этой ужасной женщиной, я пойду за ним… и заставлю его возвратиться…
Граф говорил с жаром, с увлечением, как рыцарь, который взялся быть защитником несчастных.
Взгляд Эрмины был прикован к его лицу, и молодая женщина верила в него.
- Послушайте,- сказал он, - так как вы приехали ко мне, так как вы поверили моей честности и перешли через порог моего дома, вы не остановитесь на этом, не правда ли?
Он дрожал, говоря это. Она смотрела на него с удивлением, доказывавшим чистоту ее души. Она ничего не понимала.
- Вы останетесь здесь, не правда ли? - сказал он.- Вы подождете час или два, пока я возвращусь, потому что я должен тотчас узнать всю истину и я поспешу…
У бедной женщины явилась небольшая надежда.
- Я останусь,- сказала она с покорностью.
Граф позвонил.
- Опустите вуаль, - сказал он с живостью,- жена Цезаря не должна быть заподозрена.
Эрмина послушалась, лакей появился в дверях.
- Жан,- сказал де Шато-Мальи,- не принимать никого. Лакей поклонился.
- И прикажи заложить сейчас же лошадей.
Лакей ушел, а де Шато-Мальи пошел в гардеробную и наскоро оделся.
Когда Эрмина осталась одна, она закрыла лицо руками и стала плакать. Граф был в. соседней комнате, дверь которой была завешена только портьерой, а потому он тотчас же услышал раздирающие душу рыдания Эрмины и был действительно тронут ими на короткое время.
Граф де Шато-Мальи, честный дворянин, спросил себя: не стыдно ли, не позорно ли играть эту гнусную комедию?.. Находясь несколько минут под влиянием чувства справедливости и прямодушия, он хотел броситься к ногам Эрмины, признаться ей в своей подлости и попросить у нее прощения. Но… Во-первых, граф вспомнил, что тот, кто уронил себя во мнении женщины, кто сойдет с рыцарского пьедестала и признается ей, что солгал, тот потерян навсегда в ее мнении и заслужит презрение этой женщины. Потом он вспомнил про свою сделку с сэром Артуром Коллинсом, с этим флегматическим и красным джентльменом, который только один мог помешать его дяде жениться на г-же Маласси. Перед этими двумя важными причинами добрые чувства графа де Шато-Мальи замолкли, и он решился дойти до конца и сыграть свою роль добросовестно.
