Опишем наперед то, что произошло в отеле де Кергац.
Мы, может быть, оставили несколько в тени одно из главных лиц первой части этой истории. Мы говорим о белокурой и привлекательной Жанне де Бальдер, сделавшейся графинею де Кергац. Лучшая причина для нашего оправдания состоит в том, что Жанна была совершенно счастлива, а счастье молчит и остается в тени. Наслаждаясь с одной стороны горячей любовью мужа, а с другой - бесконечными радостями матери, Жанна превратила отель де Кергац в прелестное убежище, где она проживала вдали от света.
Два друга, с которыми крепко соединили ее прошедшие несчастья, Вишня и госпожа Рошэ, приезжали иногда к ней. Одна из них привозила вести из большого света, другая - трогательные жалобы бедного класса, которые она старалась успокоить рассыпая благодеяния.
Госпожа де Кергац мало выезжала. Она редко оставляла своего мужа одного. Иногда она грустила о прекрасном небе Сицилии, где протекали первые годы ее счастливого замужества. Это случалось, впрочем, только тогда, когда Арман уходил из дому по какому-нибудь непредвиденному делу. Но, когда Арман возвращался, Жанна не сожалела более ни о чем и ничему более не завидовала. Ласки сына, улыбка мужа не были ли для нее прелестнейшим лучом самого яркого солнца» блиставшего даже в туманной зимней атмосфере Парижа?
Однако, после ее возвращения в благородном сердце Жанны новая фибра, молчавшая до сих пор, затрепетала от полноты чувства к одной новой привязанности. Повинуясь свойственному благородным душам влечению к страждущим, Жанна почувствовала сострадание к великому преступнику, согбенному под тяжестью угрызений совести, к человеку, чей злой гений угас от дуновения Божьего. Она почувствовала, наконец, материнскую привязанность к этому преждевременному старику, сделавшемуся безвреднее ребенка и обрекшему себя на такое жестокое покаяние за свои прошедшие преступления. Жанна каждый день на коленях умоляла Бога возвратить спокойствие милому брату ее мужа и смягчить угрызения его совести. Она часто обращалась к нему с неподражаемою любовью и добротой, называла его «мой милый брат» и расточала перед ним милые ласки и внимание. Какими хитросплетенными стараниями, какими ангельскими уловками она старалась заставить его отказаться от строгой жизни, разрушавшей его здоровье и медленно сводившей в могилу! Случалось иногда, что, когда она просила, умоляла и приводила все свои красноречивые доводы самым вкрадчивым голосом, Андреа вдруг заливался слезами, смиренно целовал край ее платья и говорил: «О! Вы - женщина, заставляющая мечтать об ангелах, которые дозволяют веровать в милосердие Божие!» Но он упрямо отказывался от облегчения своего покаяния.
