— Так я схожу?
— Иди! — разрешил Чиж и тут же, противореча сам себе, ухватил перегонщика под руку. — Иди, Сева, иди! Только помни, мы у тебя бабки не вымогаем. Нам они не особо и нужны, если разобраться. Так скажу — с твоей бабой пообщаться куда интересней будет. И если решишь, что деньги тебе дороже, мы поймём и лично тебе претензий предъявлять не станем. Но ты же понимаешь, что сама собой проблема не рассосётся?
— Даже не сомневайся — Кашпировский не поможет! — вставил я свои пять копеек.
— Я сейчас! Сейчас вернусь!
Лемешев двинулся к двери чёрного хода, и Фролов посторонился, позволяя ему пройти, потом подошёл к нам и негромко спросил:
— Думаете выгорит?
Я сунул топорик в сумку и застегнул молнию.
— Главное, чтобы ментов не вызвал.
— А мы чего? — ухмыльнулся Костя. — Мы ничего. Денег у него не вымогали. Не докажет!
— Он вообще может не вернуться, — предположил Андрей. — И что тогда делать будем? Не ждать же его всю ночь!
— Если не выйдет — признает, что неправ и долг на себя повесит! — ухмыльнулся Чиж. — На счётчик поставим.
— Выйдет, — уверенно заявил я и похлопал ладонью по капоту. — Не знаю, насколько он ценит ту корову, а машину точно не бросит.
Тут из приоткрытого окна донёсся пронзительный вскрик и отзвук сочной оплеухи, а затем окно квартиры Лемешева закрылось и отрезало от нас приглушённый женский плач.
— О! — встрепенулся Чиж. — Награда нашла своего героя!
Я злорадно усмехнулся, но особого удовлетворения не испытал. Легко отделалась, сучка.
Вновь распахнулась дверь чёрного хода, появился Лемешев. Он подошёл и достал из кармана спортивных штанов толстую пачку двухсоток.
— Я плачу — и на этом всё. Больше никаких претензий ни к Юле, ни к её брату! Договорились?
Прощать Филе его выходку категорически не хотелось, и я коротко отрезал:
— На хер! Разговор только о твоей бабе шёл! Мы её косяк разбираем!
— Она за брата заступилась! — продолжил упорствовать перегонщик.
— А вот не надо было!
Костя резко обернулся и досадливо скривился.
— Серый, погодь! Пацан вообще не при делах!
— Ты чё несёшь? — выдал я, не сдержавшись.
— Тебя ведь второй пнул, так? — напомнил Чижов. — Ну ты же сам говорил!
Я едва удержался от того, чтобы не послать его далеко и надолго. Своим заявлением он поставил меня в дурацкое положение, потому как формально Филя действительно не сделал ровным счётом ничего и предъявить ему было нечего. Зинка и та на него не жаловалась.
Блин! Ещё и Лемешев стоит, уши греет. Последнее дело при посторонних такие вопросы обсуждать, и я сдался, махнул рукой.
