— Вы подобрали уцелевших? — с надеждой в голосе спросил Рескатор.
— Нет, я видел только трупы, — ответил де Скренвиль.
— На борту галеры была женщина, — сказал Рескатор.
— В самом деле? — притворно удивился капитан бригантины. — Невероятно!
— Очень красивая! — дополнил Рескатор.
— Тем более, невероятно! — холодно произнес капитан.
— Вы уверены, что не видели ее? — допытывался Рескатор.
— Увы! — с притворным сожалением развел руками лицемер. — Ничем не могу вам помочь, — отрезал он, но смотрев на помощника.
— Тем хуже для вас, — с угрозой произнес Рескатор. — Тот, кто доставит ее мне, получит пятьдесят тысяч цехинов.
— Что? Пятьдесят тысяч? — не веря своим ушам, переспросил помощник.
— А того, кто причинит ей зло, ждет смерть! Передайте это всем, кого встретите, — договорил Рескатор.
— Ну, на таких условиях вы скоро ее получите, — со слащавой улыбкой поклонился бывший маркиз.
— Надеюсь! — протянул Рескатор и направился к выходу.
— Жоффрей! Жоффрей! — шептали спекшиеся губы Анжелики, метавшейся в беспамятстве за переборкой в капитанской каюте.
— Я рассчитываю на вас! — добавил Рескатор, обернувшись в дверях кают-компании к двоим, оставшимся там.
Затем он вышел на палубу и сел в лодку, дожидавшуюся его.
— Ну, теперь-то ты понимаешь, что мы можем за эту женщину получить вдвое больше, чем рассчитывали? — прервал помощник молчание, наступившее после ухода знаменитого пирата.
— Рескатор не шутит, — предупредил его капитан бригантины — Может, ее за борт? — спросил он', предвидя последствия продажи маркизы в рабство.
— Экипаж уже давно не получал своей доли, а она кое-что стоит, — настаивал помощник, и де Скренвиль, преодолев страх возмездия, согласился, понимая, что недовольная команда судна может бросить его за борт кормить рыб, если он не сунет им денежной подачки.
Пока шел этот разговор, Анжелика все так же бредила:
— Жоффрей! Жоффрей!
— Ставить паруса! — приказал Рескатор, взойдя на мостик своего, корабля и бросая последний взгляд на стоящую невдалеке бригантину. Какое-то смутное ощущение тревоги не покидало его, и он не мог понять причины. Конечно, если бы он мог хотя бы предположить, что его нагло обманули на бригантине, он перевернул бы все на ней, но это ему и в голову не приходило.
— Все по местам! — закричал Янсон. — Ставить паруса.
И шхуна, расправив белоснежные полотняные крылья, полетела дальше по легким волнам морского простора.
Трое суток боролся организм Анжелики с иссушающей лихорадкой. Бывший маркиз, видя ее тяжелое и беспомощное состояние, приказал Марселине ухаживать за больной.
