Второй занозой была участь всех отцов − потеря дочери. Муньос понимал, что рано или поздно появится «хлыщ на коне» и увезет у него зеленоглазую Терезу.
Мамаша Сильвилла на этот счет шибко не горевала; а вот он, Антонио, когда заглядывал с головой в стакан, страдал от бессонного зуда, превращающего его бытие в кромешный ад. Правда, за пятнадцать лет девчонка не косила глаза на смазливых парней в сомбреро. Пахала с восхода до заката в паре с отцом и матерью по хозяйству…
Но вот − пропел петух, и Тереза влюбилась, но даже не в разудалого капитана Луиса де Аргуэлло! «Ну, куда там!.. Бери-хватай выше!» У нее «съехали мозги набекрень» от этого мадридского гонца. Початок сразу учуял неладное, еще тогда, при их первой встрече в таверне. Жена − прозевала, а вот он-то сразу подсек блуждающий взгляд, столь свойственный влюбленным дурам.
«Разрази меня гром! − Антонио так и прищемило в калитке ревности. − Я-то тертая подкова, знаю, чем опасны такие вот залетные шуры-муры. А вот она, коза твердолобая?! Знает ли она, чем всё кончается? Да, похоже, нет!.. Что ж, ладно, когда поскребется в дом на сносях, с животом, что подушка, набитая пухом, да без этого усача, уж я скажу твердо: “Что!.. Нагулялась, сука? Ну так вот −Бог, а вот − порог!” − и протяну веревку с мылом».
Духорился в душе старик, но видя, как нежно майор вынес на руках из кареты его бледную дочь, как уложил на разостланный плащ и принялся заботливо обмахивать своей широкополой шляпой, Антонио смекнул, что влюбились они намертво, и прикинул, что лучше не лезть на рожон, а действовать с оглядкой, чтобы не лишиться вконец дочери, да и золотых де Уэльвы, что выдавались с поразительной точностью, всякий раз радуя сердце возницы. «Нет-нет, я не хочу лишиться курицы, которая до сих пор исправно несла мне золотые яйца»…
Крепко жаден был до денег Початок. Хоть гору золотую насыпь − всё подскребет и пыли даже не оставит. А если какая звонкая и закатится, скажем, в дерьмо, то не тут-то было: слез не прольет, но и мимо не ступит, в узел сокрутится, хоть зубами монету достанет непременно!
«Но как теперь быть? − Муньос воздел к небу руки и в отчаянии уронил их на колени. − Чего ожидать? Бес знает! − Сердце, однако, подсказывало прикидываться понимающим и счастливым за дочь. − В конце концов, зачем понапрасну драть волосы, если это ничего не меняет? И кошке не возбраняется смотреть на ягуара. Вдруг из их шашней что-нибудь да вылупится?»
