Замок был не заперт, узкая, в мизинец, щель была отчетливо видна. Чьи-то глаза таращились на нее, не отрываясь. Бог знает, что ожидала она там узреть… В другой раз ей, возможно, и стало бы забавно от своей мнительности и фантазий, но, увы, не сейчас.
Линда готова была завизжать, когда ручка вдруг ожила, точно с оглядкой поднялась и медленно опустилась на место, глухо щелкнув замком. Горло сдавил спазм. Она сжалась, пытаясь заглушить душевную боль. Сердце билось так громко, что стук его, казалось, был слышен всему кораблю.
* * *
Бодряще похлопывая парусами, фрегат «ловил ветер», продолжая вершить путь. Отштормовавшийся «Северный Орел» щеголял чистотой под спелым солнцем, зависшим в головокружительном ультрамарине. Люки все были настежь, и нижняя палуба задышала свежестью.
Джессика улыбалась: океан, еще недавно вселявший панический ужас, нынче нежил и баловал покоем, лениво играя изумрудно-серебряной зыбью. Его манящая бездонная синева едва уловимо, что колыбель, покачивала корабль. На шканцах92 толпились вахтенные, делали замечания в адрес игривых дельфинов, сопровождающих судно, и тайком, а кто и в наглую, разглядывали задумчивую леди.
− Эка статная дивчина, все при ей… верно, Саныч? Даже в обиду, что басурманка…
− А то бы ты, глупеня, хрюкнул от счастья и подгреб к ней с кормы, − матросы загоготали.
− Ты хоть и знатный марсовый, Соболев, а какой-то того… Без малейшего понятию… С медведем не борись, с купцом не судись, не по наш клюв горошина…
− Да не о том я, лясники! − Соболев дернул обиженно носом, похожим на валенок, и почесал раннюю, не по годам, плешь.
− Знамо, не о том… Тебе хоть ссы в глаза, всё Божья роса, Юрь Александрыч. Философишь, брат… гляди, дофордыбачишь…
− А по мне, барбосики, к беде она у нас… Баба − она завсегда к беде… тем паче, ежли на корабле.
Все примолкли, пужливо покосившись на незаметно подошедшего боцмана Кучменева.
− Сплюнь, − раздался среди вахтенных шепот.
Гнетущую тишину разбавили склянки93, оповещая о смене вахты.
− Айда, братцы, отмотыжились! − невозмутимый Соболев хрустнул ногтем по густому усу. − Шилов хвастал, нынче знатный гуляш сварганил… Господа Даньку за добавкой дважды гоняли…
* * *
Джессика, так и не дождавшись, когда Линда соизволит открыть глаза, отказавшись от обеда, вышла глотнуть свежего воздуха и побыть наедине со своими, увы, невеселыми мыслями. А поразмыслить было над чем.
«Кто я, что я?.. Уставшая от невзгод и вконец запутавшаяся в паутине вранья жертва… Дочь знатного лорда, превратившаяся в альковную куклу интриг и заговоров, летучая мышь… Ах, леди Филлмор, в какую бездну вы сорвались… Теперь этот склеп под парусами… Какие черные ветры уносят меня? Куда?»
