− Марсовые вниз! − Гергалов спорил с ветром, срывая голос. Вздох облегчения вырвался на мостике.
Боцманы уже разгоняли матросов по местам; те, цепляясь за кожаные «рубашки»77 орудий, пробирались каждый к своему «шестку», впиваясь руками в гудящие снасти. Все молчаливы, подбитые страхом. Ни шутки, ни даже полслова…
А ветер крепчал и крепчал, подползая к гибельной степени шторма.
− Сергей Иванович, голубчик! − Преображенский, прикрываясь от ледяной сыпи брызг, орал в ухо Каширину. − До настоящей «варки» еще час или два… Покуда слажу дела внизу, присмотрите за рулевыми… Там нынче Матвей не дает зевать… да боюсь, в такую круговерть ему не управиться.
Каширин Сергей Иванович, командир канониров и орудийной прислуги, носивший прозвище у матросов «Барыня-пушка», понимающе кивнул и, хватаясь за поручни и леера, стал пробираться вперед.
− Ежли что до сроку наметится, дадите знать… − крикнул напоследок Гергалову капитан, спускаясь вместе с другими офицерами. Время было хоть что-то бросить в желудок и для согреву выпить «вчерную» стакашек-другой дымящегося кипятку, что родством был ближе к чифиру, нежели к известному чаю.
* * *
Уходя от мисс Стоун, Палыч мурлыкнул под завязку:
− Вы уж, голубушка, не залимоньтесь, лучше потрафьте с флакончиком марсалы, что я оставил. Он и мозги притуманит… и случай чаво, сподручней на дно идти…
С почтением хлопнув дверью, убежденный, что оставил о себе лучшее впечатление, успокоив дамочку, он отправился доложить в капитанскую каюту. Пробираясь по твиндеку78, казак лоб в лоб столкнулся с Кукушкиным. В насквозь промокшем плаще, с осоловевшими от качки глазами он, прижимая к чахоточной груди фельдшерский саквояж, перебирал ногами к своей каюте.
− Батюшки-светы! Как думаете, выживем в сей беде? − Петр Карлович, сам не свой, вцепился свободной рукой в плечо Палыча. При этом истерически хохотнул, острее впиваясь перстами. Голос его вдруг надломился, и он повторил дрогло: − Выживем, а?
− Да вы что, совсем осолились от брызг, Петра Карлович?
− То-то, что боязно, Палыч… Кидает, как на качелях. Ишь… − они насилу удержались на ногах, уцепившись за поручень. − Ногам совсем ходу нет… Да и судно дрожит, точно Богу душу отдать желает.
− Эку нашли дрожь, сударь! − ломал себя старик, сам наливаясь страхом. − Вы понапрасну-то перышки не ерошьте… Разве сие дрожь, так, конь споткнулся… Альбатросить начнет попозжа. Да я не для испугу лаю, Петра Карлович! Ой, держитесь, мать-перемать… Вот так… вот так, поднимайтесь, голубь. Ступайте, я следом вам с сундучком подсоблю… − Казак подцепил оброненный саквояж: −Шторму бояться не след! Бог даст, справимся и с этой заразой.
