В последствии арестованный Зализняк на вопрос следователей – почему так поспешно была им оставлена Умань, дал кошмарный в своей искренности ответ: "Из местечка Умны я и сотник Гонта вышли потому, что от великого побитого народу дышать было не можно…" Комментарии излишни.
В стихотворении Шевченко "Бенкет у Лисяньцi", находим "лирическое" описание национально-освободительной деятельности этих упырей: "…Ото Гонта с Залiзняком люльки закурили. Страшно закурили…" "Дайте ляха, дайте жида! Мало менi, мало! Дайте ляха, дайте кровi наточить с поганих! Кровi море… Мало моря…"
Поверь, читатель, я вовсе не ставлю перед собой идиотскую цель: звучать, как заезженная пластинка с похоронным маршем. Мне не доставляет никакого удовольствия за абзацем абзац портить вам настроение этими ужасами. Но так было. По-другому не было. И если можете, простите за неудобную правду о "украинско-еврейском братстве".
И ещё, я пишу это возможно для того, что-бы ответить самому себе на полный недоумения вопрос: НА КОЙ ЧЁРТ здалась моим предкам такая Родина?! Инертность? Отсутствие лучшего выбора? Невозможность оставить могилы? Знаю, многие осудят меня за спорную мысль лишённую геройского звона кавалерийских шпор, но в моём разумении – мы не народ-Воин, мы народ-Скиталец. Наш долг перед детьми – "держать нос по ветру" и вовремя убраться из мест, "где мы родились", в места, "где нас любят", ну или хотя бы не убивают…Но и не тычте пальмовой ветвью пацифизма в лица тех из нас, кто, вцепившись зубами в клочок каменистой пустыни, наплевав на резолюции ООН и мнение "всего прогрессивного человечества" привентивно "мочит в бейрутских сортирах" хамасовских зализняков.
Ну да не будем отвлекаться на животрепещущие дилеммы современности, ведь я обещал вам три маршрута исторического экскурса – по числу стран, поделивших между собой польские владения. Третьей была Россия.
Но вот ведь курьёз: отхватившей по Андрусовскому Миру всю Левобережную Украину, Российская Империя не получила и пяди Евреïны. В ту пору, в Левобережье нелегально проживали от силы несколько семей польских евреев. Ситуация изменится лишь в 1772-м году, после раздела Польши между Австрией и Россией. Росчерк гусиного пера, песок на пергамент – и Российская Империя встретит рассвет самой '’еврейской" державой планеты. Ну а пока цари с маниакальной упёртостью не пускают евреев на порог своих владений. Доходило до смешного: казацкие старшины, украинская шляхта и местные монастыри просили русские власти допустить хоть горстку иноверцев в Левобережье для развития торговли и ремёсел. Ан нет… И даже, такой казалось бы "продвинутый" монарх, как Пётр Первый, дважды (в 1708-м, и в 1721-м годах) повелевал выселять за Днепр просочившихся в Россию иудеев. В 1738-м, аналогичным образом распорядилась (даром что монархиня с ограниченными полномочиями) Анна Иоановна. В 1742-м году императрица Елизавета пишет: "Из всей нашей Империи, как из Великороссийских, так и Малороссийских городов, сёл и деревень, всех жидов немедленно выслать за границу и впредь оных ни под каким видом не пускать". После вступления на престол в 1762-ом году Екатерины Второй ситуация стала медленно меняться. И если в первой редакции коронационного манифеста, объявляя о допуске иностранцев в российские владения, оговаривается: "кроме жидов", то во второй редакции от 1763-го такой оговорки уже не имеется. Однако, в российской бюрократии "не запретить" вовсе не означает "позволить". И приходится царице в 1764-ом году, дополнительным распоряжением удовлетворить просьбу украинского "шляхетства и старшин" на въезд "полезных" евреев в Малороссию.
