— А ты на страже! — деланно строго велел отпрыску Эйбер.
Тот не поверил — знал пройдоха цену субординации. Обернулся к вожаку, преисполненный верой в грандиозную силу всеобщего любимца. Но майор сурово подтвердил:
— На страже.
Малыш надулся, а взрослые расслабились: его выходка развеяла тяжкий дух, витавший в кают-компании. Даже у Гаффара заметно отлегло на сердце: вид этого ребёнка, казалось, обещал ему благоприятный исход в борьбе за жизнь внучки. Пусть и такой… непривычной.
На следующий день подготовленный Джаредом ответный караван с первыми лучами солнца пополз к перевалу. В авангарде топали Дубль-Нут с Дубль-Эем. На этом отрезке пути с тылу опасности почти не ожидали, поэтому и доверили его молодняку: Дубль-Игу с Машкой. Молодой медведь строил красотке глазки и геройски поигрывал хвостами — сказывалось лирическое настроение Игбера. Однако сердце Машки уже вовсю принадлежало Дубль-О, который нынче геройствовал где-то в лесах. Она куксилась и норовила хлестнуть навязчивого сопляка побольней, чтоб не раскатывал губу. Наконец, до Игбера дошло, какого дурака он свалял, увлёкшись чувствами — пришлось поменяться местами с Ульвом. Дубль-Иг с облегчением ускакал от медведицы, что, по сути, нужна ему, как бубновая дама.
Перевал побаловал их полным покоем и со стороны погоды, и со стороны фауны. Его успели пройти до захода солнца. Спустившись, расположились на дежурной стоянке, споро разгрузив червей-носильщиков, сдув этих трудяг и попрятав подальше от любителей их мясца. Запалили круг костров из загодя приготовленных дров и расположились на отдых. Люди быстро поели и завалились спать, а берры в составе конвоя не смыкали глаз. Когда они шлялись по планете в своей компании, тогда могли и расслабиться, и подремать. Случись что, юркнул в кабину и, поди, достань тебя. Караваны же, где и черви, и люди, и скотина просто объедение, были слишком лакомым куском, чтобы берры могли себе позволить лишнее.
Гранка забралась на высокий валун, уселась поудобней и бдила, запрещая себе посторонние размышления, дабы не углубиться и не профукать опасность. Справа от неё был пост Эйбера, слева — Ульбера. Лунная ночь не давала маскировке медведей никакого преимущества перед оранжевой Грашей — все трое, как на ладони. Казалось бы, их присутствие ясно давало понять: не суйся. И кое-кто поумней не совался, желая пожить подольше. Поэтому караванный путь издавна облюбовали самые безмозглые создания планеты — они же самые опасные. Медведям проще: они и самые умные, и почти самые сильные по оснащённости вооружением. А вот мандаринам те же богомолы не по силам: сожрут и не подавятся.
