— Да будет так, — пробормотал Гаффар, опускаясь на лавку. — Аллах велик, да славится имя его. Я с моей Ханан пойду, куда скажете.
— А если и сам переродишься? — напомнил Анабер о возможной перспективе. — Не боишься душу загубить?
— Взрослый мужчина, а болтаешь ерунду, — устало пристыдил его правоверный мусульманин. — Ты вот свою загубил? Может, и впрямь чудовищем сделался?
— Ладно, — оборвал его отповедь Нутбер. — Раз наши женщины согласны, мы против не скажем.
— Ну, эти-то на всё согласятся, чего им не подсунь, — недовольно проворчал Бробер. — Дурищи.
Он глянул на малыша Хаука, сидящего на его коленях и погрозил пальцем — маленький паршивец сунул нос в дедову кружку с пивом.
— Других нет, — усмехнулся Анабер. — И не факт, что будут. Вожак сказал своё слово. Ты? — толкнул он старого друга.
— Согласен, — выдохнул Бробер, всем своим видом настаивая, чтобы от него отвязались.
— И я согласен, — завершил голосование Анабер. — Кто пойдёт за девочкой?
— Сам пойду, — объявил Нутбер и склонился к подруге: — Ты со мной?
— Спрашиваешь, — удивилась Гранка. — Побегу.
— А я?! — не выдержала Юлька, аж суча ножками от возбуждения.
— Пойдёшь, — усмехнулся вожак. — Игбер, полагаю, тоже.
Парень кивнул, зыркнув на Рыжую.
— Я пойду, — поднял руку Эйбер. — Двоих на караван маловато.
Юлька вызывающе фыркнула, мол, чего это нас не считают за боевые единицы? Но тотчас прихлопнула рот ладошкой и выпучилась на вожака. Тот одобрительно качнул башкой, дескать, правильно: паинька навечно — никто за язык не тянул.
— Майор, можно мне? — поднял руку Ульбер.
Он обиделся на Анабера с Гуго — не взяли парня на рудник. А торчать в Таноле молодым просто зарез. Витбер сообразил, что прощёлкал момент и тоже вскинулся:
— Майор, а мне можно?
— Ты на страже. Ульв идёт с нами,
В глазах Виталия задрожала обида: он почти на шесть десятков лет старше, а берут этого сопляка. Парень покосился на отца — Бробер еле заметно мотнул головой, дескать, нет, и всё тут.
— Ты старше, — подтвердил Нутбер немые претензии Витальки. — Поэтому и останешься. Если Коберу понадобится помощь, пойдешь к котловине. Тебя в одиночку я отпустить могу. А Ульва нет.
Витбер моментально воспрял духом и солидно кивнул. Сопляк — констатировала Гранка — а ему без малого девяносто. Вот так жизнь и карает за твоё долголетие долголетием детства, проедающего взрослым плешь.
— А я? А я? — закрутился на коленях Бробера малыш Хаук. — Папа, а я?!
Все с ухмылочками оборотились на Эйбера — даже майор утопил улыбку в усах. Было от чего. Медведя по малолетству Хаберу не полагалось: в свои пять он выглядел от силы на три. Но недавно этот паршивец научился сознательно развоплощаться. И проделал это с одной из собак, насмерть перепугав исчезновением двух приставленных к нему нянек. Если прежде за ним присматривали все, кому не лень, то теперь смотрели всей общиной. Гоняли от него любую домашнюю живность от греха подальше. Лишь однажды ему удалось пролезть в кабину одного из мандаринов — что этот паук выкаблучивал, пока Бробер не выманил из его башки маленького паразита! Поначалу-то всей общиной перепугались, а после всей же общиной ржали, устраняя причинённый ущерб.
