— Странно, — задумчиво протянул Пау. — Температура ведь не скачет. Откуда ледяная корка?
— Из-за ветра. Здесь всегда ветер. Простите за хохот: меня развеселил оборот про феодальное право и поставил в тупик тот факт, что Дик рассказала вам про ночь у карьера. Она предупреждала, что выложила всю биографию, но не мог же я понять это буквально. Сделайте милость, смиритесь с моим существованием хоть на время, и идём ко мне, иначе оба схватим воспаление лёгких.
— Или вы распространите своё феодальное право на меня, — отозвался художник, — что было бы неосторожно при здешних нравах.
Понятно, на чём Дик спеклась: только что горел праведным гневом, и вот, пожалуйста — развязные интонации, саркастичная ухмылка.
— То есть выяснять отношения на этой же платформе — поведение осторожных людей? — фыркнул Кампари, вставая и протягивая архитектору руку.
Пау медленно поднялся, проигнорировав её.
— Значит, попойка у карьера. Так и знал, что это началось именно тогда, — сказал он уже в лифте.
— Простите, что — это?
— Ваша связь.
— Какая связь? Это был единственный раз.
— Вот как? — брови Пау поползли в противоположную движению лифта сторону.
— Постойте. Что Дик сказала вам?
— Ничего. Я почуял.
— Вы меня развели как ребёнка.
Они пошли через заснеженный пустырь.
— Будете называть чутьём паранойю, мозг вам и не такое подкинет. Дик говорила обо мне в контексте вашего перевода в Центр, а ревнивое воображение нарисовало целую связь.
— Вовсе нет. Меня задела её манера произносить ваше имя. К тому же, она рассказывала обо всём очень подробно, шабаш у костра изложила в лицах, но потом запнулась и долго молчала.
— Заладили: шабаш, вакханалия. Нет, по меркам Агломерации, конечно, это была разнузданная оргия, но на самом деле — детская забава. Не смотрите так. Уж простите, возвышенное создание, что мы, примитивные существа, иногда неуклюже бросаемся друг на друга в поисках забытья.
— Что она для вас?
— Друг.
Пау изменился в лице и некоторое время шагал молча. Кампари косился на него с суеверным ужасом.
— Утром спрашивал себя — что со мной не так? Неужели я — непробиваемо здоровый гражданин, не склонный к болезненной фиксации? Но, увидев влюблённого человека живьём, благодарю небо за то, что меня чаша сия миновала.
— Не спешите радоваться: вы не знаете ни будущего, ни тайных рычагов своей души. Лично я от себя такого не ожидал.
Они протиснулись через решетку монастырских ворот, стараясь не примёрзнуть пальцами к прутьям.
