— Ладно, скажу по-другому, — он повернулся к ней лицом. — Ты меня не привлекаешь.
— Это мы уже проходили, — её ладонь поползла вниз, задевая пуговицы. — Прости, но я не поверю тебе на слово.
Кампари перехватил её руку: на фоне того, что она могла найти, заявление «Ты меня не привлекаешь» звучало неубедительно. В чём же дело? У него слишком долго никого не было? Или в глубине души ему всегда нравилось, как Валентина смотрела на него — будто на трофей, более завидный, чем несколько контролёров, готовых рвать и метать по её приказу?
«Тщеславное ты ничтожество», — мысленно обласкал он себя и взбесился, отметив разницу: в ноябре на него смотрели, как на добычу ускользающую, теперь же — так, словно он уже никуда не денется. Не успев проанализировать свои действия, Кампари закинул Валентину на плечо, но через пару шагов желание вынести её за ворота пропало — дотащить бы до двери.
— Ты серьёзно? — нехарактерно высоким голосом возопила она. — Решил выставить меня теперь? «Ах, прекрати, я не хочу»? Малолетки в интернатах меньше тебя ломаются!
Открыть дверь, удерживая Валентину, было непросто, но Кампари справился, шагнул в коридор и поставил контролёршу на пол. Она оглянулась, проверяя, нет ли поблизости случайных свидетелей, и этого хватило, чтобы нырнуть в комнату и повернуть ключ в замке.
Тишина сменилась стуком сапог по каменным плитам — медленным, неровным, но точно удаляющимся. Кампари сполз по стене, думая, что напрасно кичился привычкой к одиночеству: ему требовалось выговориться.
А кому станешь такое рассказывать?
— Нашёл повод для самокопания, — фыркнула Дик. — Как ты сказал? «Тщеславное ничтожество»? Где сюрприз? Все мужчины так устроены, немного пищи для самомнения — и приехали: думают не мозгом. Ну, может, Фестус — исключение.
Из-за ширмы раздался кашель.
— О боже, я забыл, что Пау тоже здесь, — Кампари вспыхнул.
— И он — такой же, что бы о себе не мнил! — повысила голос Дик. — Впрочем, разве Валентина головой думает? Воспрянь духом. Это же отличные новости: ты не из страха с контролёршей связался, что-то в ней тебя заводило.
— Одно другого не исключает.
— Прекращай. Я неприлично радуюсь, да?
— Подозрительно радуешься, — Пау явил из-за ширмы лик свекольного цвета.
— Терпеть не могу белобрысую стерву, — беспечно признала Дик. — Вот прям взял и вынес за дверь? Расскажи ещё раз.
— Вообще-то, тебе полагалось отчитать меня, — заметил Кампари, пряча ухмылку. — Я совершенно не подумал о последствиях.
