— Разочарованы?
— Напуган. При здравом размышлении гораздо правдоподобней кажется тот факт, что мы умираем — и всё. Но меня даже смена декораций больше не устраивает. Окажемся порознь? Встретимся, но она меня не узнает? Хуже того, я её не узнаю? Нет уж, увольте меня от этой рулетки. Иногда думаю: чёрт с ним, с переворотом, лучше затаиться, не высовываться, лишь бы мы оба остались в живых. Я не осторожничаю, учась бегать по Линиям, чтобы производить на Дик впечатление. Она это знает, поэтому вообще перестала смотреть в мою сторону во время тренировок. Но чем дальше, тем хуже: лет через пять решу, что лучше мне на стометровую высоту не лезть и её туда не пускать. Вам должно быть смешно. Надо наслаждаться тем, что имею, а мне страшно до оторопи.
— Вы не умеете быть счастливым, — Кампари потёр виски кончиками пальцев. — Вы привыкли жить так, будто терять нечего и будущего нет, а теперь вам есть, что терять, и вы хотите будущего, плавно перетекающего в вечность.
— Вы меня поняли. Удивлён.
— А это — новая колыбельная для беспокойного мозга? — Кампари кивнул на альбом.
— Отчасти, — пожал плечами Пау. — Во-первых, выплёскивать на бумагу то, что крутится в голове — потребность, даже зависимость. Уберите торжествующую улыбку с лица. Во-вторых, если Дик post mortem явится ко мне в виде трупа на любой стадии разложения и скажет, что это навсегда, я буду счастлив. Нет, я не полагаю, что это возможно: подобное развитие событий слишком вычурно и фантастично даже для меня. Я просто изображаю посмертную неразлучность самым прямолинейным образом, а кладбищенская атрибутика — заговор от противного.
— Попытка отдать смерти долги альтернативной монетой?
— Именно, — обрадовался Пау. — Очень ёмкое описание происходящего.
— Не думаю, что слова «шагнул назад» здесь уместны, — нахмурился командор.
— Мои знания о добарьерной культуре подсказывают, что художественная ценность этого альбома — сомнительна.
— Художественная ценность никогда не помещалась в набор объективных признаков, а с точки зрения истории всё равно, что вы рисуете, и почти неважно, как. Ваши работы имели бы значение даже при менее выдающихся изобразительных навыках.
— Не хватало ещё подходить к себе с мерками Агломерации, — пробурчал Пау, вспыхнув. — И хватит меня цитировать! На днях вы заявляли, что «песен птеродактиля» я не оценю, лишь бы не показывать блокнот. А теперь используете против меня мои же доводы!
Архитектор возобновлял прерванные разговоры через несколько часов или даже суток. В большинстве случаев Кампари сразу понимал, о чём речь, но временами реплики Пау ставили его в тупик, что крайне веселило художника.
