Мушкетеры, наряду с другими оставшимися, ездили в патрули, и таким образом у них появилась возможность познакомиться с городом поближе.
Как-то раз, проехав через Галицкие ворота, они взяли привычный курс в сторону Рынка. Улицы были довольно пустынны — люди опасались мародеров и насильников. Случайные прохожие при виде всадников в европейском платье нередко останавливались, искренне приветствуя их. Однако даже такие благородные рыцари как наши мушкетеры далеко не всем внушали доверие, и многие горожане спешили поскорее спрятаться в подворотне или заперев поспешно за собой входную дверь. Если на балконе или у открытого окна стояла, замечтавшись, юная особа, при виде всадников ее также спешили увести вглубь дома.
Французы отвечали на приветствия местных жителей поднятием шляп. Они натягивали поводья, лошади останавливались и начинали гарцевать. После подобной приветственной церемонии мушкетеры продолжали свой путь, сворачивая на очередную узкую улочку.
— Исаак, ваше седло ужасно скрипит! — воскликнул вдруг Арамис.
Действительно в образовавшейся вдруг тишине стало отчетливо слышно, как поскрипывает конская сбруя под массивным телом Портоса.
— Да, черт возьми! Скоро я и сам буду скрипеть, поскольку от этого безделья просто начинаю ржаветь, — проворчал Портос, пытаясь принять более удобную позу в седле, от чего оно застонало еще более жалобно.
— У нашего Геркулеса зачесались руки. Что ж, возможно, под Замостьем им найдется применение, — сказал Атос.
— Вы так думаете? — удивился д’Артаньян.
— Определенно, — подтвердил мушкетер.
— Вам так не терпится повоевать? И за кого — за этих оборванцев, которые подняли мятеж против своего короля? — продолжал допытываться гасконец. — Кстати, как ваша рана, Арман? — неожиданно спросил он.
Все уже как-то подзабыли, что во время дуэли с немцами Атос был ранен.
— Благодарю вас, уже практически не беспокоит, лишь холодит немного во время ненастья.
Тем временем, небо стали затягивать тучи, то там, то тут сверкала молния, вот-вот должен был пролиться дождь.
— Я-то думал, что вы с Хмельницким в доверительных отношениях! — вернулся к прежнему разговору Атос.
— Я всего лишь выполняю поручение первого министра Франции.
— Да, я совсем, об этом забыл. А что до того, что мне, как вы выразились, не терпится повоевать, причем на чьей угодно стороне, то, скажу вам так: да, я солдат, и мое дело — война. Как, по вашему, мы трое, оказались здесь, на краю Европы? Мы, в отличие от вас, Шарль, — наемники, а дело наемников — воевать. Хотя, надо признаться, я сам себе иногда задаю вопрос: куда же, к черту, нас занесло? Не проще было бы осесть где-нибудь в тихой глуши, наслаждаться прелестями провинциальной жизни, охотиться…
