В этот момент дверь библиотеки снова открылась, и внутрь вошли несколько гусар. Было видно, что за дверью находятся еще с полдюжины вооруженных солдат.
— Ваше Сиятельство…? — вошедший офицер поклонился в ожидании приказаний.
Конецпольский принял величественную позу, на его холеном и капризном лице появилась привычная надменность.
— Да, офицер, проверьте посты, особенно дальние, — князь метнул красноречивый взгляд в сторону французов. — И узнайте, какие новые полки прибыли в ставку. Доложите обо всем мне через час. Ступайте!
Офицер поклонился и вышел. Вслед за ним помещение покинули другие гусары. За закрытой дверью послышался гул удаляющихся шагов и звяканье шпор.
Мушкетеры снова остались наедине с князем. Он посмотрел на них несколько осуждающе, но в его взгляде читалось и уважение.
— Прощайте, господа, — сквозь зубы процедил Конецпольский и быстро покинул библиотеку.
Мушкетерам ничего не оставалось, как также удалиться в свои покои.
Глава шестая. Sancta Dei Genetrix
Д’Артаньяна поместили в темницу, которая находилась в одном из дальних уголков замка. Где именно находился каземат, в котором содержался гасконец, смог узнать Арамис — ему удалось очаровать одну из здешних служанок.
— Я пообещал преподать ей несколько уроков богословия, — рассказывал он с серьезным видом под дружный смех друзей.
— На каком же языке ты собирался говорить с ней о Господе? — пытаясь сдержать улыбку, спросил Атос. — Я и не знал, что ты в совершенстве овладел польским.
— Что ты, Арман, наш дорогой Анри в совершенстве овладел лишь одним языком. И это — язык любви, божественной любви! — утирая слезы, ревел Портос.
— Мы говорили на латыни, — смиренно ответствовал Арамис, потупив взгляд. Но ничто не могло скрыть его тонкую улыбку, и друзья приветствовали его очередным взрывом хохота.
Однако обстоятельства, с которыми столкнулись французы, не особенно располагали к веселью. Их новый друг д’Артаньян оказался в застенке, и для него все могло закончиться самым плачевным образом. Сами они были под подозрением, и непонятно, когда князь снова сменит гнев на милость, да и сменит ли.
— Сейчас самое главное — освободить Шарля, — сказал друзьям Атос.
— О нашей репутации тоже не мешало бы подумать, — проворчал по своему обыкновению Портос.
— Д’Артаньян во многом сам виноват в том, что с ним произошло, — отозвался Арамис.
При этом чувствовалось, что друзья испытывают некоторую неловкость от сказанного.
— Стыдитесь, господа! — воскликнул Атос. — Д’Артаньян выполнял поручение Мазарини — и сейчас не важно, как мы относимся к кардиналу, так как это, в первую очередь, дело государственной важности. К тому же, мы знали секрет Шарля и, по сути, солгали князю Александру, не рассказав ему о нем. А, значит, мы тоже несем часть ответственности за произошедшее.
